Мозг во сне. Что происходит с мозгом, пока мы спим
Шрифт:
Подведем итог. Судя по всему, изменить мышление другого человека – одна из сложнейших задач в мире. На первый взгляд, самый простой способ сделать это – высказать человеку свое мнение о его действиях, покритиковать (конструктивно, разумеется). На самом деле это не так. Настоящие изменения возникают только тогда, когда человеку удается увидеть вещи, которых он прежде не видел. А лучший способ помочь ему заметить что-то новое – это помочь успокоить ум, так чтобы человек смог прислушаться к себе и «поймать» озарение. Озарения помогают изменить мозг, а изменяя свой мозг, человек изменяет и мир вокруг себя.
Удивительные
• Критика часто порождает у критикуемого острую реакцию на угрозу, которая никак не помогает улучшить качество работы.
• Подход, заключающийся в подробном анализе проблемы, – не всегда лучший путь к верному решению.
• Навязывание готовых решений часто приводит к серьезным потерям времени.
• Помочь человеку найти путь к озарению – лучший способ вернуть его на верный путь.
Это вы можете попробовать сами
• Остановитесь, если поймаете себя на желании кого-нибудь покритиковать, разобраться в чьей-нибудь проблеме или предложить готовое решение.
• Помогите человеку сосредоточиться на собственных тихих внутренних мыслях – дайте ему о них подумать – и не вдавайтесь при этом в подробности.
• Найдите способ побудить человека критиковать самого себя; вознаграждайте его за активацию внутреннего режиссера.
Сцена четырнадцатая
Культура, которую нужно изменить
18.00.Эмили чуть не бегом бросается из машины к входной двери; ее портфель переполнен работой, которую она собирается сделать вечером. Эмили вспоминает, как несколько лет назад шла к этой самой двери, а навстречу уже топали неуверенные детские ножки. На какое-то мгновение, пока она открывает дверь, ее мозг находится в том же позитивном нейрохимическом состоянии, что и в те незабвенные времена.
Эмили входит в дом и видит Мишель на диване с закрытыми глазами и в наушниках; ее голова подергивается в такт музыке с частотой 130 ударов в минуту. Слушание повторяющихся ритмичных шумов, слегка разбавленных мелодичными вариациями, взрослому мозгу может показаться лишь слегка приятным. Мозг подростка, готовый воспламениться от малейшего нейрохимического сдвига, те же шумы способны поглотить целиком.
– Привет, мам, – говорит Джош, не отрываясь от телеэкрана.
Под грубым воздействием реальности уровень дофамина в крови Эмили резко падает – ведь ее неосознанные ожидания бесцеремонно разбиты.
– Может быть, вы двое могли бы сделать что-нибудь полезное? – Эмили срывается на крик и без предупреждения выключает телевизор. На пустой желудок она физически не способна сдержать растущее возбуждение.
Джош собирается завопить в ответ, но видит взгляд матери и решает смолчать. Мишель вообще не замечает присутствия Эмили, пока наушники не вылетают у нее из ушей, а прямо перед носом не появляется сердитое лицо матери. Такая внезапная перемена вызывает у девочки настоящий шок. За долю секунды мозг Мишель успевает дать команду, согласно которой ее голосовые связки при резком выдохе произносят слово, лучше всего подходящее в ситуации неожиданного и резкого возбуждения. Сама того не ожидая, Мишель выкрикивает ругательство, неслыханное прежде в этом доме.
Эмили уже некоторое время чувствует, что в семье что-то не так, что отношения портятся, но до сих пор она подавляла в себе эту мысль. Ругательство из уст Мишель становится
Через час, когда все немного остыли, Эмили накрывает на стол; в меню – доставленная на дом еда из китайского ресторана.
– Я бы хотела провести сегодня семейное собрание, – объявляет Эмили. Она уже целый час подавляет в себе эмоции, что их только усилило, и дети чувствуют близкую грозу.
– Вот уж нет, мам. У нас ведь уже было собрание в прошлом году, – тянет Джош, пытаясь пошутить.
Вообще, у Джоша любые разговоры о чувствах вызывают сильное ощущение угрозы. В последнее время он начал смотреть с приятелями фильмы ужасов – современный вариант древних общинных обрядов, во время которых молодые мужчины тренировались в управлении эмоциями – готовились к охоте. Теперь Джош в состоянии спокойно смотреть сцены, которые не выносил еще год назад, но эмоциональные разговоры по-прежнему выводят его из равновесия. При малейшем намеке на что-то подобное он «захлопывает раковину» и старается полностью подавить свои эмоции. Любое их проявление кажется ему немужественным, а переоценка представляется «ненастоящей». Джош предпочитает быть похожим на отца и держать свои чувства при себе.
Эмили понимает, что предстоящий разговор будет нелегким, и пытается сформулировать свою позицию как можно логичнее.
– Мы с отцом поговорили, – начинает она, – и хотим кое-что изменить. Нам пора подумать о том, как все мы находим общий язык друг с другом. Сейчас, посмотрев со стороны, можно подумать, что мы вообще не общаемся. Я предлагаю поставить цель, к которой все мы могли бы стремиться.
– О мамочка, – выдохнули дети почти в унисон.
– Я хочу, чтобы мы все вместе больше походили на семью, чтобы больше разговаривали о том, что у каждого происходит, и чтобы меньше ссорились. Согласны ли вы стремиться к такой цели? Обещаю, что в этом году мы устроим себе замечательные каникулы, если только сумеем найти общий язык и стать настоящей семьей.
– Конечно, мам, это замечательно, – говорит Джош.
– Конечно, как хотите, – говорит Мишель.
Эмили, высказав наболевшее, чувствует себя немного лучше, ведь подобные мысли мучают ее уже не один месяц. Все это время тревога за семью занимала драгоценное место на ее мысленной сцене, толкалась в очереди, прерывала другие мысли и мешала принимать решения.
Десять минут спустя Мишель и Джош, не произнесшие после вспышки Эмили практически ни одного слова, заканчивают есть, выскакивают из-за стола и несутся в свои комнаты общаться с друзьями через Интернет. Они, даже не поблагодарив за обед, кричат родителям с лестницы «Пока!» и исчезают каждый за своей дверью. Не надо быть провидцем, чтобы предсказать, что тема надоедливых матерей займет существенное место в их сегодняшних переговорах.
Эмили, конечно, подозревала, что этот разговор не станет решающим и даже последним и что дети сразу не изменятся, но все же ее удивляет, что ни сын, ни дочь вообще никак не отреагировали на сказанные ею слова. Это третья попытка Эмили изменить обстановку в доме, но пока, судя по всему, ничего не получается. «Неужели с этими детьми уже ничего нельзя сделать?» – думает она. Эмили пытается придумать какие-нибудь стимулы, при помощи которых можно было бы на них воздействовать. Или все же стоит придумать какое-то наказание на случай, если они и дальше не будут менять свое поведение?