Может когда-то она и была Лолитой, но не теперь

I dream of drums

СЛАБАК!!! ШЕННОН, ТЫ ЗАКОНЧЕННЫЙ СЛАБАК!!!

– Всё. Я не ухожу, остаюсь, – шепчу. Рыжая спрыгивает с меня, разворачивает меня и крепко обнимает за шею. Утыкаюсь носом ей в волосы. Корица успокаивает меня. Как же я люблю тебя. Я не смогу сам уйти. И даже если ты меня погонишь, я буду, как побитый пёс скулить у твоих ног. И меня это ни капли не пугает и не отпугивает от тебя. – Прости меня, – нежно целует в губы. – Прощаю, – улыбаюсь.

====== Часть 44. Иной вид удовольствия ======

Утром она вытаскивает меня на пробежку. Дьявол! Я ненавижу это.

– Холи, я никогда этим не занимаюсь. Да ещё и в такой холод! – трясусь возле неё. – Ты слишком большой для этого. Не так ли? – хватает меня за ладонь. – Я не выспался и замёрз! – Замёрз, потому что еле двигаешься. Давай, ворчливый дедушка Шеннон! – улыбается. – Ненавижу! – бурчу. Мы трижды огибаем гостиничный комплекс, и когда у меня появляется азарт и открывается второе дыхание, Холи останавливается у ворот. – Хватит, – запыхавшись, выдыхает она. Грудь тяжело вздымается. – Теперь я не хочу останавливаться, – сверкаю глазами. – Пойдём, у меня для тебя сюрприз, – кусает губу. – Ох, Холи, Холи! Ты всегда знаешь, чем меня порадовать, – сжимаю её в объятиях, целую. Она ведёт меня за собой. Входим в наш номер. – В душ? – киваю на ванную комнату. – Нет. Примем после, – улыбается. – Ах ты,

грязная-грязная девчонка! – подхожу к ней. Томное нетерпение огнём выжигает мой пах. Сможет ли мне хоть когда-то надоесть трахать тебя, моя коричка? – Сядь, – просит вкрадчиво. Опускаюсь на пол. – Закрой глаза. – Уже! – в голосе трепетный восторг. Что же ты придумала, моя сладкая? – Вдохни поглубже, – шепчет и касается своими губами моих. Вдыхаю весь воздух в комнате. – Надеюсь, тебе есть чем дышать. – Есть, – мурлычет она. – Выдыхай тихонечко, мой сладкий. Глаза не открывай. Давай совершим путешествие в твоё самое любимое место, – предлагает. – В тебя? – спрашиваю. – Моё любимое место – в тебе. – Шеннон! – строгий тон скрывает игривость. – Ладно, ладно, – выставляю вперёд ладони. Прямо чувствую, что она улыбается. – Индия, – загадочно произношу я. – Почему именно Индия? – В каком месте может витать более сексуальная энергетика, как не в стране, где придумали Камасутру? – это же очевидно! – Шеннон! – шипит. – Ну ладно. Мы в Лос-Анджелесе. У меня дома. Ночь. Тихая. Ты танцуешь в чёрном кружевном обтягивающем платье. Извиваешься под еле слышный джаз. С улицы через открытое окно дует прохладный ветер. Он легко поднимает золотую органзу в моей гостиной, и раздувает кончики твоих огненных волос.

В твоих пальцах почему-то тонкая сигарета. Но ты не куришь её. Она просто тлеет, кутая тебя в сизую дымку. А я сижу в кресле, напротив тебя. В моей ладони бокал с виски. Я наслаждаюсь твоим медленным, чертовски возбуждающим танцем. И ты смотришь мне в глаза. Тихонечко приближаешься ко мне, опускаешься передо мной на колени, – многозначительно замолкаю. Она тоже молчит.

– И делаешь мне минет! – улыбаюсь как сумасшедший.

Но в ответ мне тишина. – Эй, Хол, ты уснула? – открываю глаза. Она сидит напротив в позе лотоса. Глаза закрыты, перебирая чётки, двигает губами. Медитирует? Сейчас? – Холи, – тяну я. – Эй, Хол! – кладу ладонь на её колено. Она перестаёт повторять мантры, медленно подносит кулак к моему лицу и выставляет средний палец. Смеюсь. Касаюсь его губами. – Холи, а ты можешь повторять мантры громче? Или проделывать асаны с закрытыми глазами? А когда мы вернёмся в Лос-Анджелес, ты возьмёшь меня в свою группу?

– Тшш, – шепчет она. – Интересно, твой муж догадается что между нами что-то есть? Наверняка. Он и так подозревает тебя. Хотя не пойму, он же разрешил тебе изменять. Ничего страшного если он узнает, что ты спишь с хорошим человеком. Его знакомым барабанщиком, и вообще восхитительным мужчиной! – болтаю. – А его дочь уже уехала? – Просила же, заткнись! – шипит она, открывая глаза. Улыбаюсь, одним рывком сваливаю её на пол, накрываю своим телом. Она пронзительно смотрит на меня. – Вообще-то я думал, что мы займёмся сексом, – шепчу ей на ухо. – Нет. Я просто хотела немного помедитировать, а ты бы не дал. Я нашла способ успокоить тебя, – улыбается. – И ты не угадал на счёт минета, Шеннон! – Почему? – огорчаюсь. Похоже, слишком сильно огорчаюсь. – Я не умею, – стыдливо опускает глаза. – Что? – свожу брови. – Ну, может и умею. Не знаю. Никогда такого не делала, – жмёт плечами. – Как можно жить в браке столько лет и никогда не заниматься оральным сексом? – откатываюсь, ложусь на бок. Смотрю на прекрасное лицо моей корички. – Даганет всегда говорил, что оральный секс отвратителен. Я не спорила. Тоже так считала, – смотрит на меня своими чистыми, изумрудными глазами. – Тебе просто нужно попробовать, – не могу сдержать улыбки. – Не хочу я пробовать, – взмахивает рукой. – Холи! – строго бормочу. – Не заставляй меня! – нервничает. Поднимается с пола. Идёт к двери в ванную, скидывая одежду. – Ты с момента нашего знакомства, хочешь засунуть свой член мне в рот! – зло бормочет. – Ничего подобного! Может, это ты так хочешь? Нет, я, конечно, хотел вставить его в тебя, но про рот я даже не думал, – улыбаюсь. Она строго смотрит на меня. – До недавнего времени. – Хватит! – рявкает. – И как часто ты занимался, эмм… Оральным сексом с какой-нибудь из своих… – запинается. – Ну, бывало, – прячу глаза. Этот вопрос меня смущает. – И как? – сверлит меня взглядом. – Поверь, крайне мало девушек получали от меня такой подарок. – Подарок! – прыскает она. – Ты, наверное, считаешь, что твой язык творит чудеса? – скептически смотрит на меня. Жадно осматриваю её нагое тело. – Давай проверим! – киваю на кровать. – О! Нет! – в глазах ужас. – Обойдусь. Спасибо! – заходит в ванную. – Холи, я могу не спрашивать. И не предлагать. Я просто свалю тебя на пол, и ты не сможешь вырваться. Да и вряд ли захочешь, – облизываю губы. Она переминается с ноги на ногу. В глазах смятение, на щеках проявление смущения. – Пожалуйста, не нужно! – качает головой. – Почему? – подхожу к ней так близко, что её напряжённые соски, касаются моей груди, оставляя на коже приятный жар возбуждения. – В этом нет ничего плохого, – нежно целую её шею, слегка посасывая кожу. – Я не смогу отплатить тебе тем же, – еле хрипит она. – Почему ты на меня так действуешь? – прямо дрожит. Беру её за плечи, разворачиваю к себе спиной. Сжимаю левой ладонью груди. Ухх! Мои красавицы. Правой поглаживаю живот. Холи извивается от нетерпения. – Нравится? – целую её за ухом. – О, да! – задыхается. Ей так хорошо сейчас, так сладко. Она ни о чём не думает. Может сейчас ответит на интересующие меня вопросы? Я не узнаю, если не попробую спросить. – Чего вы ещё не делали с мужем? Анальный секс? – крепче прижимаю коричку к себе. Просовываю в неё палец. Какая горячая! И мокрая. – Нет. Никогда, – отвечает. – Игрушки? – Нет, Шеннон, – дышит в такт моим движениям. – Я нравлюсь тебе? – Очень! – сжимает мою руку. Улыбаюсь. Да! Я знал! – Ты хочешь, чтобы я доставил тебе удовольствие языком? – решаюсь спросить и это. – Безумно! – почти пищит. – А ты хочешь доставить мне наслаждение ртом? – гулять так гулять! – Шеннон! – хнычет, резко разворачивается. Сдёргивает с меня тренировочные штаны вместе с боксерами. – Пожалуйста, возьми меня! – в глазах мольба. – Сначала минет, Холи! – смотрю в её глаза. – Или обычный секс прямо сейчас, или ничего вообще, – желание потихоньку покидает её тело. Во взгляд возвращается разумность. – Минет! – произношу с нажимом. – Момент упущен! – раздражённо выдыхает она, и встаёт в душ. – Вернись! – приказываю. Она включает воду, полностью меня проигнорировав. – Холи! – повторяю приказ. Ей плевать. – Оглохла? – распахиваю дверки душа. Она резко оборачивается. – Я приказал тебе! – шиплю.

Вот она! Моя мужская бравада! Я, властелин мира, мать его! Ну не совсем чтобы мира. Но я точно властелин этой душевой кабины.

– Приказал вернуться? А что ещё прикажешь?

Ты, конечно, можешь заставить меня отсосать, и мне придётся это сделать. Потому что ты мужчина. Ты сильнее меня. И ты скорее сломаешь мне шею, чем позволишь ударить себя. Но, нужно ли тебе это? – в её глазах застыло разочарование. О, Господи! Нет. Холи, нет! Только не разочаровывайся во мне. А если ты уже это сделала, то очаруйся обратно! Я не вынесу этого взгляда. – Прости меня! – крепко прижимаю её к себе. – Уйди, Шеннон! – тихонько просит. – Нет! Холи. Не прогоняй. Не нужно. Прости меня. Я идиот, – кладу ладони на её щёки, впиваюсь в губы. Мой поцелуй груб, настойчив. – Шеннон! – пытается оттолкнуть. – Нет. Пожалуйста, мне это нужно. Дай почувствовать, что ты всё ещё моя! – шепчу. Она прикрывает глаза, обвивает мою шею руками и позволяет себя целовать так, как я этого хочу. Она не отталкивает меня. Губы податливы и нежны. И дыхание сбилось. Я вдоволь насыщаюсь союзом наших губ и ослабляю хватку. – Пожалуйста, не заставляй меня. Я сделаю это, когда захочу сама, – шепчет мне. – Не нужно. Ничего не делай. Я не хочу этого, – бормочу уткнувшись своим лбом в её. Холи, я не хочу ничего, чего бы ни захотела ты сама. Ни за что. Я никогда не заставлю тебя. Только не уходи. Только будь со мной. Только останься здесь. Ты моё небо, моя богиня. Я свихнусь без тебя. – Я не хочу возвращаться, – тихонько говорит она. – Что? – я всё правильно расслышал? Она не хочет возвращаться? Или это капли воды так громко барабанят по дну ванны, что я оглох и это звуковая аномалия? – Не хочу к мужу, не хочу в Америку, – качает головой. – Давай останемся. Останемся здесь навсегда, Холи! – хватаюсь за эти её слова. Она грустно улыбается. – Мы не сможем, сладкий. У нас есть ещё одна жизнь. Там. За океаном. У тебя группа. У меня муж, – голос дрожит. – Брось его, Холи! Брось! Будь со мной! – держу её за ладони. – Буду, Шеннон. Буду, – она лишь тихонько смеётся, как-то нервно, и выходит из душа. – Как только наступит моя следующая жизнь.

====== Часть 45. Непредсказуемая сука ======

– Ты невозможна и неисправима! – оборачиваюсь полотенцем, тереблю волосы. – Но ведь именно такой я тебе и нравлюсь, Шеннон, – просовывает голову через дверь в ванную. Улыбается. Она в гостиничном халате. – Сейчас схвачу тебя и исправлю! – шагаю к двери, но поскальзываюсь на воде, стёкшей с рыжей и с громким хлопком растягиваюсь на полу. – О, Господи! Сладкий! – подлетает она ко мне. Поднимает мою голову с пола. – Шеннон! Шеннон, очнись. Господи, ты жив? – она дрожит, наклоняется, целует всё моё лицо. Не улыбайся! Шеннон, не смей улыбаться! Ты в обмороке! Холи наклоняется, прикладывает ухо к моей груди, проверяет пульс на шее. – Шеннон, ну пожалуйста! Умоляю тебя! – целует в губы. Больше не могу притворяться! – Ммм… Коричные губы с привкусом карамели, – улыбаюсь. – Твою мать! – восклицает она. – Сукин сын! – шлёпает меня ладонью по груди. – Ты перепугал меня, Лето! – почти визжит. – Ты перепугал меня, Лето! – передразниваю её. Хохочу. – Придурок! – рычит она и уходит. – Холи! – иду за ней. – Пошёл к чёрту! – усаживается на кровать, открывает книгу. – Ну, ладно. Как хочешь. Позлись, – киваю ей. И она так и делает. И я не отступаю. До самой ночи мы не сказали друг другу ни слова. И ужинали молча, и легли спать повернувшись друг к другу спинами. Я был страшно раздражён, и слышал её злобное сопение. Знаешь, кексик, я тоже могу встать в позу!

В самолёте она занимает место у окна, а рядом со мной, у самого прохода садится мальчик с огромными скобами на зубах. Он клацает ими, словно два куска железа бьются друг о друга при шторме. А ещё он слишком громко дышит и от него пахнет рыбой. Холи! Поменяйся со мной местами! Но попросить я её об этом не могу. Я, знаете ли, тоже тот ещё гордец! Но в аэропорту Бангкока, в тёплой ночи я не мог не поговорить с ней.

– Хол, – окликаю её. Он шагает впереди. Резко тормозит, разворачивается. Смотрит на меня. – Можно устроить себе ещё одни выходные. Здесь в Таиланде, – улыбаюсь. – Что? – сводит она брови. На лице выражение пренебрежения. – Можем снова снять номер в отеле, насладиться последними деньками вместе, – как-то слишком мечтательно получилось. – Ни за что! – рычит она, и вдвое быстрее шагает в сторону касс. К тому моменту, как я нагоняю её, она уже купила билет и двигается в сторону зала регистрации. Вот сука гордая! Покупаю билет и иду за ней. Холи уже прошла регистрацию и сидит в кресле в зале вылета. Меня просят раскрыть сумку и проверяют каждую вещь. Я, что, мать вашу, похож на террориста или наркомана провозящего с собой контрабанду? Я и без того раздражён. Почти ухожу как слышу за спиной: – Шеннон! – тихий голос. Оборачиваюсь. Тайка из таможенного контроля. – Одно фото. Ты и я, – улыбается. – Давай! – улыбаюсь, прижимаю девушку к себе за плечи и её коллега фотографирует нас. – Спасибо! – она счастлива. Оставляю её. Опускаюсь в кресло возле моей сердитой корички. – Холи, хватит дуться. Я не сделал ничего такого, из-за чего можно обижаться больше суток! – смотрю на неё. Она игнорирует меня. – Холи, – хватаю её за ладонь. Она отдёргивает руку. – Холи, я начинаю злиться! Прекрати так себя вести! – требую. Она сжимает зубы и утыкается в телефон. – Я прямо сейчас повалю тебя на пол, сожму грудь и пролезу в тебя так глубоко, что ты ещё неделю не сможешь ходить ровно, если ты не начнёшь со мной разговаривать! – шиплю.

Она продолжает молчать. – Хол, клянусь, я сделаю это! Ты провоцируешь меня, – шепчу. Замечаю, что она улыбается. Ах ты стерва! – И ты будешь стонать и извиваться. И будешь выгибаться от удовольствия. А я буду медлить. Ты будешь умолять меня, подарить тебе освобождение, – продолжаю шептать. Улыбка с её губ пропадает. Они приоткрываются, и её грудь вздымается всё тяжелее и тяжелее с каждым вдохом. – Хочешь, займёмся сексом в туалете? – киваю на выход.

– Туалет? Это всё, что ты можешь мне предложить? – фыркает она. – Отправляйся к чертям! – отворачивается.

В этот самый момент объявляют посадку, и стерва скрывается за углом коридора. Ну ничего. Лететь больше десяти часов, Холи. Ты откроешь свой отравленный ядом стервы рот.

Я ошибся. С этой стервой никогда не знаешь наперёд. Сука слишком непредсказуема. Не дождавшись меня, Холи выходит из самолёта, хватает с ленты свой чемодан, и шагает в сторону зала прибытия. Меня обступают поклонники, и я теряю рыжую из виду. Девчонки голосят что-то, фотографируют меня. Я улыбаюсь им, шучу. Замечаю рыжую на руках её мужа.

Чёртов Даганет! СДОХНИ!

Еду домой. В такси играет тихая музыка. Наслаждаюсь вечерним красным солнцем. Я скучал, любимый город! Я дико устал. Хочу залезть под одеяло и вырубиться на двадцать четыре часа. Но я был бы счастливее и спал крепче, если бы коричка была рядом.

В моём доме душно, пыльно. Неужели мама весь месяц не приезжала убираться? Фу! Ненавижу грязь и беспорядок. Но сейчас не об этом. Я лишь хочу спать. Раскинуть руки и ноги, и уснуть.

Ворочаюсь. Мне чего-то не хватает. Я знаю чего. Моего кексика. Холи! Сукина дочь! Я так привык засыпать рядом с тобой. А теперь я не чувствую твоего тепла, аромата. Не ощущаю теплых ладоней и ловких пальчиков. Мягких, нежных губ, на моем подбородке, щеках, губах.