Может когда-то она и была Лолитой, но не теперь

I dream of drums

– Ммм… – протяжно стонет рыжая, чем добивает меня. Наваливаюсь на неё. Я весь в ней. Проник в это загорелое влажное от жаркого секса тело. – Я хочу всегда быть в тебе. Ни на секунду не хочу покидать. Это моё самое желанное место, – бормочу ей на ухо. Она лишь блаженно улыбается. – Я прощена? – гладит меня по голове. – Скажем так, я принял твои извинения, – крепко прижимаю её к себе, и вместе ложимся на кровать. Она снова подо мной. Пожалуй, я смогу ещё разок, мой шоколадный десерт с корицей!

====== Часть 35. Милая... Нежная...Ласковая... ======

Нехотя открываю глаза. В комнате темно, я не могу разглядеть даже потолок. Какой смысл? Снова закрываю. Слишком тихо. Через чур.

Сука! Рыжая снова сбежала. Да сколько можно? Как маленькая, ей Богу! Всё бежит куда-то. Да не съем я тебя, дурочка! Ну разве

что попробую! Ох, Шеннон, Шеннон! Ты не меняешься! Прислушиваюсь к своему телу. И кроме счастливого похрапывания моего уставшего, но довольного члена, замечаю, что правая рука затекла. Пытаюсь сжать кулак, и пальцы упираются во что-то. Открываю глаза. Чёрт ничего не видно. Двигаюсь. Рядом со мной тело.

– Я разбудила тебя? Прости, – нежный голос льётся чистой но обеспокоенной рекой. Холи утыкается лицом мне в шею. Кровь возвращается в мою руку. – Ты не ушла, – улыбаюсь. Прижимаю её к себе. – Да, куда я уйду? – выдыхает она. – Господи, Холи! Почему это прозвучало так обречённо? – отодвигаю её от себя. Пытаюсь посмотреть в глаза. Хотя ничего не видно. Но я на что-то смотрю. Надеюсь, это глаза. – Ну, что ты мой сладкий? Никакой обречённости, – снова прижимается ко мне.

Господи, я сейчас разрыдаюсь от умиления. У неё такой голос. Ласковый, нежный. Она не бывает со мной так нежна. Я словно её самое большое, самое страстное желание, которое только что исполнилось. Холи, Холи. Что же ты за человек? Как сделать так, что бы ты была со мной настоящей?

– Почему не спала? – шепчу ей в волосы. Таю в этом волшебном аромате. – Не знаю, – жмёт плечами. Я прямо физически ощущаю эту нежность, чувствую её ласку. – А мне показалось, что ты так устала. Кажется, я слышал от тебя мольбы остановиться, – улыбаюсь, вспоминая, как она стонала от удовольствия. – Мне было слишком хорошо, – тянется к моим губам. Нежно целует. – Знала бы ты, как приятно мне это слышать, – теперь я целую её. – О, Шеннон, уж в чём-чём, а в сексе ты разбираешься, – слышу, что улыбается. Мой кексик! – Я ещё на барабанах неплохо играю, – игривый тон. – Ну, да. Ещё барабаны, – соглашается она. – А ещё целуюсь отлично! – прикусываю её нижнюю губу. – Да… И целуешься, – тяжело дышит. О! Я знаю это дыхание. Моя коричка снова хочет Шеннона! – Я уже без трусиков, – сообщает дрожащим голосом.

О, да!

Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя!

Дьявол, Холи! Я люблю тебя, чёртова ведьма!

– Ты прочитал «Лолиту»? – из раза в раз проводит пальцами по моим волосам. – Да, – нет сил кивнуть. – Из-за меня? – смотрит в мои глаза. – Пфф! – прыскаю я. Она сверлит меня взглядом. Огонь свечи озаряет её идеальное лицо. – Да. Из-за тебя, – мне стыдно признаться. Опускаю глаза. – Я не знал чем занять себя, пока ты уезжала в Ирландию. Холи, ты неспроста любишь этот роман? Ты нашла себя на его страницах? Себя и своего мужа? – Я нашла там нечто большее, – тяжело выдыхает она. – Нашла ответы на вопросы, которые не мог мне дать Даг. Скажу тебе вот что: его бывшая жена – рыжая.

Они познакомились, когда им было по двенадцать лет. Вместе учились в школе, вместе в колледже. А потом, когда семейное здоровье чуть пошатнулось, он разглядел свою Лили во мне, двенадцатилетней. И он воспитал себе жену. Воспитал во мне то, чего не было в Лили. А я думала, что так и нужно. Так правильно. Всегда делать то, что говорит любимый мужчина. Только позже, намного позже я поняла, что ошибалась. По-крупному. Но было уже поздно что-то менять, и я просто сбежала. Сбежала в Тибет. Тогда сбежала, и сейчас сбежала. Хотела побыть вдалеке от Дага, его дочери. Хотела, наконец, перестать думать о тебе. Я и от тебя сбежала. А ты… Дал мне ровно неделю…

– Ты хотела быть подальше от меня, а я считал часы, когда же наконец прижму тебя к себе. Поверить не могу, что ты динамила меня целых три дня! – целую её в лоб. – Я бы динамила и дольше, – смеётся она. – Но к счастью или, к сожалению, я ударилась плечом. Значит, не могу заниматься, а значит, могу грешить, – улыбается. – И, чёрт возьми, это мой самый сладкий грех, Шеннон. Ты мой самый сладкий грех! – смотрит на меня своими зелёными глазами. – Ты веришь, в кармических близнецов? – убираю пряди волос с её плеча. – Конечно, верю,

Шеннон! – закатывает глаза. – Я же изучала всё о карме. Я вообще верю во всё, что связанно с кармой. И чудится, гореть мне в аду за нашу с тобой связь, – улыбается. Проводит пальчиками по моим губам. Целую их. – Мне кажется, мы такие близнецы. Холи, если у нас с тобой здесь всё так удачно складывается, то я бы ни за что не хотел возвращаться в Лос-Анджелес, – трусь своим носом о её. О! Чувак! Зря ты это сказал! Можешь начинать привязывать её к кровати, потому что она точно сейчас сбежит. Коричка тяжело выдыхает, и к моему удивлению прижимается ко мне ещё крепче. – Нам придётся вернуться. Ни за что не позволю тебе перестать заниматься музыкой. Ты просто не имеешь права не являть миру свой талант, – осторожно целует меня в шею. Зевает, прикрывая рот ладошкой. Улыбаюсь. – Устала? – киваю ей. – Ты меня вымотал, – опускает глаза. – О, Господи, Холи! – восклицаю. – Неужели ты смущаешься? – раскрываю глаза. – Совсем чуть-чуть, – улыбается, и даже в тусклом свете догорающей свечи, я вижу, как её щёки заливает румянец. Какая же ты сейчас милая, Холи!

Девушка, просто молодая девушка, которая по сути ничего и не видела в своей юности, взращиваемая в тепличных условиях, созданных взрослым мужем. Как бы я хотел восполнить эти пробелы. Привести тебя на студенческую вечеринку, с морем пива из красных и синих стаканчиков, выкурить косячок позади веселящейся толпы. Показать, что ты вольна делать то, что ты хочешь. Одеваться, как хочешь… Да просто жить свободно, не думая о том, понравится ли это мужчине, который старше тебя на чёртовых двадцать семь лет! Да, я тоже не молод, мой кексик. Но я уважаю твоё личное пространство и не собираюсь в него вторгаться, нарушать его. Ну, разве только, чтобы заняться сексом.

ОЗАБОЧЕННЫЙ! Да, я знаю это о себе. И мне это нравится. Особенно, когда она рядом со мной.

За размышлениями не заметил, что стало совсем тихо. Холи уснула. Её лицо напротив моего. Длинные, пушистые ресницы, острый носик и пухленькие губки. Чёрт! Кажется, я и вправду влюбился в тебя по самые уши.

====== Часть 36. Попытка самоубийства ======

– Дорогой, тебе звонил твой брат, – ловит меня на обеде Эрика. Я киваю ей. Только вернулся из монастыря. Мне нельзя разговаривать ещё час. – Как же он сказал его зовут? – вспоминает. – Я записала, потом отдам тебе записку. – Может, Джаред? – Холи ставит передо мной крепкий кофе. – Да. Точно! Джаред! – восклицает Эрика. Я киваю, снимаю свитер. – Святые угодники, Шеннон! – хлопает в ладоши хозяйка. – Что у тебя с шеей? Что за синяки? Что произошло? – верещит. Что? Ты о чём, женщина? Какие к чертям синяки? – Оу… – извиняющимся тоном произносит Холи. – Это больная тема для него, – качает головой. Сведя брови, смотрю на неё. – Он с самого детства пытается причинить себе физическую боль. Так избавляется от душевной. А вчера вот, пытался задушить себя поясом, отсюда синяки. К счастью я успела во время, – кивает она. ЧТО? ХОЛИ! МАТЬ ТВОЮ! Эрика имела в виду засосы на моей шее. Я даже ничего не заметил. Хотя, да… Я не смотрел на себя в зеркало пару дней. НО, ХОЛИ! – Шеннон, это так грустно! – Эрика верит рыжей. – Бедный… – Холи сочувственно гладит меня по руке. – Именно поэтому он приехал сюда. Йога поможет ему, – кивает. Эрику зовёт муж и она уходит.

Сверлю рыжую взглядом. – Не благодари, – отмахивается она, подцепляет палочками рис и отправляет его в свой рот. Благодарить? За что? За то, что ты выставила меня больным психом? Раскрываю глаза. – Ешь! Это очень вкусно! – двигает мне тарелку. Откидываюсь на спинку стула. Скрещиваю руки на груди. – Как хочешь, – жмёт плечами. – Когда собираешься вернуться в Америку? – жуёт.

Ты издеваешься? Я НЕ МОГУ РАЗГОВАРИВАТЬ, ХОЛИ!!!

– Наверняка Джаред попросит тебя вернуться. Он, наверное загибается там без тебя… Без любимого муженька, – поднимает на меня улыбающиеся глаза. – Я, – произношу одними губами, без звука. Указываю на себя. – Тебя, – тычу в неё пальцем. – Оттрахаю! – прижимаю раскрытую ладонь к кулаку. Она сначала удивляется, а потом кусает губу, и страстным шёпотом произносит: – Я очень на это надеюсь! Жду не дождусь! – улыбается. СТЕРВА! Как же хочется сорвать с тебя это платье, которое скрывает от меня твоё тело, нагнуть как можно ниже и взять тебя прямо здесь. И наплевать на окружающих. Ты просто создана для бесстыдного секса!