Мрачные ноты
Шрифт:
— Немного о моей реакции чуть раньше... Я ни в коем случае не против, чтобы ты мастурбировала.
Я чувствую жар внутри себя, лишь услышав это непотребное слово.
— Ну и славненько, так как я буду делать это снова и снова. — Я дерзко приподнимаю бровь. — Независимо от того, одобряешь ты это или нет
— Издеваешься надо мной, — бормочет он себе под нос.
— Разве? Почему я не могу просто прикоснуться к себе?
Наши переплетенные руки оказываются между его раздвинутыми коленями, когда Эмерик опирается
— Мне нравится, когда ты стремишься доставить себе удовольствие. — Он одаривает меня соблазнительной улыбкой. — Даже слишком нравится.
Я предчувствую, что дальше последует «но».
— Но... — Еще одна теплая улыбка в мой адрес. — Я не покажу тебе, как сильно мне это нравится, пока ты не будешь действительно готова к этому.
— Ты намекаешь на то, что не продемонстрируешь мне свою эрекцию?
Взгляд Эмерика падает в пол.
— Я не нежен в постели, Айвори. — Он поднимает глаза и сосредотачивается на моих губах. — Уверен, со временем и ты поймешь, что не нуждаешься в нежностях. А до тех пор я буду ждать.
— За закрытыми дверями?
Он кивает.
Я прикусываю губу.
— Будучи возбужденным?
Уголок его рта приподнимается.
Я бросаю взгляд на очертания его члена под полотенцем.
— Ты нуждался в разрядке?
Интенсивность его взгляда заставляет меня нервничать, когда он потирает рукой подбородок, что выглядит угрожающе.
Мне не стоило тревожить этого зверя, но... Глубокий вдох.
— В следующий раз, когда ты решишь подрочить, я хотела бы видеть это, — заявляю я решительно.
Не позволив себе даже вздохнуть, он устремляется в мою сторону, отбрасывая меня назад на матрас. С моих губ срывается крик, но его рот перехватывает его, поглощая мой голос, мое дыхание и мое здравомыслие.
Тяжесть тела вжимает меня в матрас, его сила концентрируется на мне, когда рука Эмерика скользит от моего бедра к ребрам, задирая рубашку. Мои пальцы погружаются в его шевелюру, путаясь в слегка влажных прядях, когда он целует меня своими жадными губами, подключая неистово настойчивый язык.
Сдерживаемая его габаритами и контролируемая его ртом, я закрываю глаза, позволяя себе упиваться его дикой страстью. Рука Эмерика достигает моего соска и резко сжимает его. Когда я всхлипываю, с его губ срывается стон. Мои бедра взметаются в воздух, и он прижимается ко мне, давая ощутить свой твердый член между моих ног. Его полотенце вот-вот соскользнет с него. Может мне стоит помочь ему?
Мои ладони скользят по рельефу его спины. Достигнув пальцами полотенца, я запускаю руки под него, где меня встречают твердые как орех ягодицы. Боже, неужели мужская задница может быть настолько неотразимой? Мне хочется вцепиться в нее обеими руками, но внушительный рост Эмерика не позволяет мне сделать этого. Я тянусь, пытаясь достичь желаемого...
Но
Его рот получает больший доступ к моему, его язык схлестывается с моим, а его влажное дыхание обжигает мне лицо.
— Ты делаешь из меня гребаное дикое животное.
Мне хочется сказать, чтобы он делал со мной все, что позволит ему утолить этот голод, но, когда его пальцы крепче сжимаются на моем горле, это переходит границы. Мои легкие горят от недостатка кислорода, а перед глазами начинает темнеть. Мной овладевает паника, и теперь поцелуи больше походят на схватку.
Я не могу дышать. Мое тело извивается, а руки бьют по его спине, требуя освобождения. Отпусти. Отпусти.
Хватка на моем горле исчезает, а затем отстраняется и Эмерик. Я хватаюсь за шею, жадно глотая воздух и борясь со страхом, леденящим мои вены и слезами, застилающими глаза.
Он стоит возле кровати, поправляя через полотенце свой твердый восставший член, который я по-прежнему так и не видела.
Эмерик смотрит на меня сверху вниз, проводя рукой по своим волосам.
— Ты еще не готова.
Убрав руку с ноющего горла, я сажусь, несмотря на дрожь в теле.
— Не готова к чему? К сексу?
— Не готова для меня! — Он подходит к шкафу, извлекая оттуда черные трусы и клетчатые носки. — Так что хорошенько подумай в следующий раз, прежде чем заявлять о своем желании понаблюдать, как я дрочу.
Я судорожно сглатываю.
— Я не понимаю. Зачем ты душил меня? Для устрашения?
Если цель была такова, то она достигнута. Мое сердце все еще готово вырваться из груди.
— Это демонстрация. — Эмерик пересекает пространство комнаты, останавливаясь у изножья кровати и бросая хмурый взгляд на свою эрекцию. Затем его глаза встречаются с моими. — Я получаю удовольствие, видя, как твое тело подвергается боли, осознавая, что я причина слез на твоих глазах. Но это возможно лишь тогда, когда ты полностью доверяешь мне и даешь мне это добровольно.
Было ли это добровольным? Был ли вообще у меня выбор?
— Если ты так беспокоишься обо мне, то почему мы не можем сделать это без... слез?
Его взъерошенные волосы и густые ресницы сглаживают его суровость, но холод его голубых глаз напоминает мне, что если в нем и есть хоть немного нежности, то она меркнет перед его неудержимым темпераментом.
Он бросает взгляд на часы и вновь возвращается ко мне.
— У меня имеется укоренившаяся сексуальная потребность выводить женщину за пределы ее комфорта. Как только ты созреешь для того, чтобы я ввел тебя туда, тебе придется подавить свои инстинкты, но я обещаю... что результат превзойдет любой из оргазмов.