Мрачные ноты
Шрифт:
— И что тогда?
Зловещий блеск вспыхивает в его глазах.
— Тогда ты будешь благодарна, что у тебя есть стоп-слово.
По моей спине пробегает холодок, но между ног становится жарко. Я жажду того, что он предлагает, так же сильно, как боюсь этого. Или, возможно, просто заставляю себя быть осторожной.
Провожу рукой по волосам и возвращаюсь к завтраку.
Эмерик заканчивает с трапезой и отодвигает свою тарелку.
— Если ты не в школе и не у меня дома, то ты не отходишь от меня.
Я закашливаюсь, чуть не подавившись откушенным куском сыра.
—
— Не говори с набитым ртом.
Поспешно прожевав, я проглатываю пищу.
— Ведь когда я вернусь к себе домой...
— Теперь твой дом здесь.
Его слова приводят меня в ступор. Я хорошо расслышала, что он сказал, но смысл сказанного никак не укладывается в моем сознании.
Эмерик делает глоток кофе, бросает взгляд на телефон, а затем смотрит на меня так, словно он просто пригласил меня на ужин, а не предложил переехать к нему, черт возьми.
Я таращусь на него, разинув рот.
— Ты, должно быть, шутишь.
Вновь поднеся кружку к губам, он продолжает смотреть на меня без всякого намека на шутку.
Он предельно серьезен.
Неужели я пропустила мимо ушей то, как он просил меня перебраться к нему? Хотя, о чем это я. Просить — это не про него.
Откидываюсь на спинку стула.
— Причина в Лоренцо?
— Весомый аргумент.
Сделав еще глоток, он возвращается к своему телефону.
Его проклятые правила, которым я не могу перечить, сдерживая в себе порывы высказаться раз за разом.
— Ты же мой учитель! Это противозаконно.
— Ты моя девочка. — Он лениво водит пальцем по дисплею своего телефона. — И это единственный закон, который тебя должен волновать.
Что? Мой мозг готов взорваться.
— Ты сумасшедший.
— Ты моя.
— А что, если кто-нибудь узнает?
Эмерик, как ни в чем не бывало, проверяет свою электронную почту.
— Это мои проблемы.
— Но Шуберт...
Эмерик выпускает мобильник из рук и припадает губами к моим губам, говоря поцелуем, чтобы я заткнулась и доверилась ему. Затем отстраняется и вновь возвращается к просмотру электронной почты.
— Мы заберем твоего кота сразу после учебы.
Глава 29
АЙВОРИ
Я припарковываю свой Понтиак GTO через три здания от дома Айвори, пока та отправилась кормить своего кота. Оранжевого мотоцикла я не вижу, но при этом не могу быть уверен, что она там одна.
Если бы у меня имелось законное обоснование того, что я приехал вместе с ней полседьмого утра, мы были бы в доме вместе. Но вместо этого вынужден присматривать за ней на расстоянии, используя телефонную связь, будучи готовым сделать все возможное, чтобы Айвори чувствовала себя полностью защищенной.
Первые лучи солнца пятнами освещают черепицу здешних домов. Я крепче сжимаю телефон в руках, коря себя за то, что не могу следить за
Прежде чем выехать, я вручил ей телефон, который был куплен мною еще несколько недель назад. Она сжимала его в своих руках, словно бесценную скрипку Vieuxtemps, а на ее лице читалась плохо скрываемая благодарность. Мне не терпелось увидеть ее реакцию, когда я подарю ей автомобиль.
— Твоя мама или брат дома? — спрашиваю я в трубку.
— Оба дома, — шепчет она. — Спят.
Если до меня донесется хоть один настораживающий звук, я окажусь на пороге ее дома меньше, чем через десять секунд.
Усиливаю хватку на руле, и из-под чересчур длинного рукава показываются сбитые костяшки пальцев. Очевидно, что Айвори поняла, что истинной причиной, по которой я надел куртку, являются именно эти шрамы. Мне не хочется, чтобы она тревожилась о том, что подумают или не подумают окружающие. Это только мои проблемы.
Когда вновь сосредотачиваюсь на шорохах на другом конце провода, мои мысли уносятся к нашему утру в спальне и тому сексуальному порыву, когда моя рука сжимала ее горло. Она доверяет мне, но в тоже время слишком нервничает, ведется на инстинкты своего тела, умоляет глазами, как повела бы себя с любым из мужчин в подобной ситуации. Это не то, что нужно.
Удушение, порка, получение удовольствия от любого проявления боли и доминирования — удел не для слабонервных. Если бы я хоть малость сомневался в том, что ее возбуждает, мой подход был бы иным. Если бы Айвори была слишком робкой, чтобы выдержать мой взгляд, вероятно, он бы не стал тем, что она поймала в первую очередь.
Если бы она была другой, я бы не сидел здесь, полностью посвящая себя ей и рискуя своей головой ради того, чтобы быть с ней рядом.
Айвори Уэстбрук — та еще штучка. Она идеальна для моего покровительства и присущей мне склонности к доминированию. Будь я с ней снисходителен, это сослужило бы ей плохую службу.
Ее внутренняя сила — одна из множества причин, почему меня настолько сильно тянет к ней. Да, она самое прелестное создание, которое я когда-либо встречал, и я очарован этим. Она дерзит мне, когда заключает, что я не прав, но при этом становится влажной от моего властного тона и твердого желания держать все под контролем. Готов поспорить на фортепиано Fazioli моего деда, что посредственный и скучный секс с рядовым мужчиной быстро наскучил бы ей.
Не важно, продиктована ли эта предрасположенность к покорности ее природой или является следствием жестокого прошлого, я, как ее первый истинный сексуальный партнер, несу ответственность за то, чтобы Айвори познала все возможные грани удовольствия. Секс не обязан соответствовать стандартам, продиктованным обществом, чтобы считаться нормой. Ему необязательно быть нежным и размеренным, чтобы являться безопасным. И присутствие кожаных наручников никак не указывает на чье-то несогласие.
В Айвори заметен прогресс в этом плане, но насколько осознанно она идет к этому? В этом вся и сложность.