Мрачные ноты
Шрифт:
У меня перехватывает дыхание от точности ее заявления. Она права, но не знает настоящей проблемы, над решением которой я бьюсь все это время. А мои чувства к Джоанн? Они настолько притупились, что больше не управляют моими действиями.
Веки Айвори тяжело трепещут, ее конечности расслабляются вокруг меня, и она бормочет себе под нос:
— Все возможно.
— Что именно?
— Я собираюсь поступать в Леопольд.
Какая упрямая и до боли восхитительная. К сожалению, я понятия не имею, что с этим делать.
Я
— Где друг твоего брата?
Ее глаза распахиваются, а голос срывается на крик.
— Что?
— Он исчез после того, как изнасиловал тебя? Или он все еще здесь?
В тусклом свете ее лицо становится бледным, скулы твердеют.
Внутри меня все замирает, сдавливая горло и заглушая голос.
— Скажи мне.
Она откидывает одеяло, перекатывается на меня и прижимается лбом к моему лбу.
— Больше никаких побоев на сегодня.
Я сжимаю упругую попку под рубашкой и пытаюсь сконцентрировать свою энергию на ее теле, а не на том, что с ней сделали.
— Когда он в последний раз прикасался к тебе?
Оседлав меня, Айвори держит мое лицо в своих руках.
— Он не насиловал меня с августа.
Августа?
Я принял сидячее положение, мое зрение затуманилось красной пеленой.
— В августе этого года, то есть два месяца назад?
Руки обхватывают мою голову, а губы прижимаются к моим губам. В тот момент, когда ее язык ищет вход, я целую в ответ сердито, собственнически, запутываясь рукой в длинных волосах и прижимая девичьи бедра к своим.
— Его имя. — Я кусаю ее за губу.
Она трется своей киской в районе моего члена, просовывая в рот свой язык, тем самым отвлекая меня.
Я отрываюсь от поцелуя.
— Его имя.
Ссутулившись, она шепчет глухим голосом:
— Лоренцо Гандара.
Латиноамериканец? Тот самый ублюдок, который прятался возле ее дома ночью?
— Он ездит на оранжевом спортивном байке?
Ее ногти впиваются мне в затылок.
— Откуда тебе об этом известно?
Глава 28
АЙВОРИ
— Давай спать.
Это единственный ответ, который я получаю от Эмерика на мои беспрестанные вопросы о Лоренцо. В конце концов, мои тревоги отходят на задний план под гнетом усталости.
Я прижимаюсь к его твердой как скала груди, защищенная его сильной рукой, обвивающей мою спину, и расслабляюсь под охраной несводимых с меня глаз. Моментально провалившись в сон, я теряюсь в бескрайнем вневременном пространстве, которое не измерить даже вечностью.
Я никогда не
Я спала и старалась удержать эти чары. Здесь было так безопасно и спокойно, что мне не хотелось расставаться с этим ощущением.
Но я просыпаюсь и моргаю от сапфирового свечения лампы.
— Доброе утро.
Я не вижу перед собой ничего кроме голубых глаз Эмерика, невероятно глубоких и завораживающе мерцающих, словно звездное небо,
Я потягиваюсь, упиваясь мягкостью его постели.
— Мне снился такой сон...
Он нависает надо мной, играя бицепсами, когда опирается руками на край матраса.
— И что это за сон?
— Ну... Я словно была на небесах. — Я протягиваю руку и провожу ладонью по его однодневной щетине. — А потом появился дьявол.
Его губы искажает соответствующая улыбка, а лицо заливает багрянцем. Его кожа под моими пальцами влажная, а мокрые волосы прилипли ко лбу.
— Ты уже побывал в душе? — Мой взгляд скользит с его лица на мокрую футболку, а затем на спортивные шорты. — Оу, ты уже неплохо выложился. Сколько сейчас времени?
Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на часы на прикроватном столике. Пять пятнадцать утра. До занятий еще целых два часа.
Он выпрямляется и расправляет плечи.
— Сколько тебе понадобится времени, чтобы собраться?
Я сажусь и ощущаю легкое головокружение, когда вспоминаю о разговоре, который мы так и не закончили прошлой ночью.
— Мне хватит. А ты так и не сказал, откуда знаешь Лоренцо.
— Он больше не твоя забота.
Эмерик направляется к ванной комнате.
— Ты не можешь вот так просто пойти и навалять ему. — Я соскальзываю с кровати, одергивая рубашку. — Он бывший морской пехотинец, дебошир, можно сказать, преступник, а ты...
Он одаривает меня испепеляющим взглядом, от интенсивности которого недосказанные слова застревают у меня в горле. Его кулаки сжимаются, и сбитые костяшки горят красным. Ладно, может, он и мог бы нанести несколько успешных ударов, но...
— Это слишком рискованно. — Я сажусь на край матраса, дрожа от мысли, что он собирается противостоять одному из моих монстров.
Лоренцо редко появляется в моем доме без Шейна, поэтому против моего учителя их будет двое. Это не сулило ничего хорошего.
Я смотрю ему в глаза.
— Они могут привлечь копов, и тогда ты рискуешь загреметь за решетку. Или еще хуже, продолжая пускать в ход руки, ты можешь получить травму и утратить возможность играть на пианино.
Он возвращается ко мне, и на его непоколебимом лице читается напряжение.