Мрачный дебют

RedDetonator

– И там поплыл? – поинтересовался я.

– Ага, его ведь развели в самом начале, – покивал Илья. – Хорошо, что плавать умею. Ты сам откуда?

О маске и наряде он не спрашивал, что удивительно. Или мышление людей уже настолько изменилось, что всем уже плевать, кто во что одет?

– С Васильевского, – ответил я. – Ладно, пойду я вербоваться.

– У нас и половины батальона нет, поэтому к нам вернёшься, монопенисуально, – усмехнулся Илья.

Всегда поражался, как питерцы умеют придавать даже ругательствам высокопарные звучание и форму.

Пребывая

в задумчивости, я прошёл через арку и пластиковую дверь с остеклением. Рекламные брошюры плотно облепляют стекло, зазывая людей посмотреть на жирафов, тигров, львов, белых медведей и прочих зверей-невольников. А что будет с ними, когда мы все вымрем?

В террариуме куча мужиков в форме.

Ха-ха, невольно вспоминается знаменитый и резонансный обзор от Евгения. Я ведь мог сыграть в этом фильме, менеджер ведь даже начал договариваться с продюсерами о роли лейтенанта Арбузова, но роль уже была забита неким подающим надежды и талантливым актёром, а у меня ещё не было признания критиков, ведь я ещё не снялся в «Бесе». Тогда я ещё не считался талантливым актёром, но это сыграло мне на руку. Да, там были какие-то деньги, но на таких, кхм-кхм, продуктах, очень сложно сделать карьеру. Фильм ведь облили все, кроме тех, кому заплатили деньги, чтобы они похвалили. Можно сказать, что мне повезло быть никому не известным актёром.

– Где я могу записаться в добровольцы? – поинтересовался я у ближайшего военного.

Военный пристально смотрел в террариум с тарантулом или тварью, похожей на тарантула.

– Ты кто такой? – спросил военный, развернувшись ко мне.

Лычки полевой формы говорят мне, что это целый майор. Высокий, крепкий мужик, но с выдающимся вперёд брюшком, видимо, натёртым о письменный стол. Лицо суровое, карие глаза смотрят на меня с неудовольствием и подозрением.

– Гражданский, который желает записаться в ополчение, – ответил я. – Дмитрий Верещагин.

– Иди к тому столу, там тебе скажут, что подписывать, – указал военный на группу людей, стоящих у стола.

Прохожу в указанном направлении и вижу развернувшегося ко мне полковника, одетого в повседневную форму. Похоже на какой-то бардак: каждый ходит в том, в чём хочет, что создаёт ощущение отчаянья и тревоги. Военные должны держать форму в порядке и в точности соответствовать уставу. Если этого нет, то у них явно что-то не в порядке.

– Дмитрий Верещагин, – представился я.

– Полковник Краснодубов, – представился в ответ полковник. – Доброволец?

Этот точно провёл последнюю часть жизни за бумагами, потому что по нему видно, что он не сдаст даже свои возрастные нормативы – избыточная масса тела, голос хриплый и с одышкой, нос сизый, а под усталыми серыми глазами тяжёлые мешки. Стрижка короткая, но небрит уже несколько дней, как минимум.

– Так точно, – ответил я.

– Служил? – заинтересовался Краснодубов.

– Служил срочную в Вооружённых Силах Республики Казахстан, – сообщил я. – Наводчик самоходной артиллерийской установки 2С3 «Акация». Боевого опыта

не имею.

– Нам бы хоть кого-то, кто умеет обращаться с техникой! – процедил полковник. – Стрелял из орудия хоть раз?

– Стрелял, – ответил я. – Практика богатая, но, исключительно, полигонная.

– Тогда ты нам очень нужен, – заулыбался Краснодубов. – А что за маска и наряд?

– Сверхспособность, – ответил я.

– Та-а-ак… – напрягся полковник, медленно опуская руку к кобуре.

Все остальные тоже сильно напряглись, а кто-то уже вскинул оружие.

– Да что происходит? – удивлённо огляделся я. – Что не так?

– Мыслишки у тебя уже появлялись? – спросил полковник.

– Какие мыслишки? – искренне спросил я, не понимая, о чём он толкует.

– Ну, что ты теперь не просто человек, а одарённый богом или чем-то ещё, поэтому остальные – это жалкие твари, не достойные человеческого обращения? – уточнил формулировку Краснодубов.

Вот это интересно.

– Нет, конечно! – ответил я. – А должны?

Полковник пристально смотрел мне в глаза, то есть в затемнённые прорези маски, за которыми не видно моих глаз.

– Сними свою маску, – потребовал он.

Мне крышка, если они решат открыть огонь. Да и я не хотел бы портить отношения с военными, поэтому лучше подчинюсь.

– Ох ты ж… – увидел метаморфозы моей экипировки полковник. – Это что за?..

– Так работает моя сверхспособность, – сообщил я ему. – Могу воплощать образы персонажей театральных постановок. В этом случае Наполеон Бонапарт. Но с чем связано ваше напряжение? Почему вы все хотите меня пристрелить?

– Уже был ряд эксцессов с нашими людьми, получившими сверхспособности из сфер, – поделился Краснодубов. – Они не перенесли психоэмоциональное воздействие, как мы понимаем, поэтому сошли с ума и начали действовать необдуманно. Один раз это привело к жертвам среди личного состава.

– Ясно, – вздохнул я с сожалением. – У меня с головой всё в порядке, насколько я знаю, поэтому не думаю, что создам проблемы.

– Это мы ещё увидим, – произнёс полковник. – Игорь, оформляй.

– Может, ну его? – спросил подполковник у стола, на нагрудном шевроне которого было написано «Бирючинин». – Супер, ещё и не нашенский…

– У меня девять «Коалиций», но расчётов только на три! – вдруг вскипел Краснодубов. – Грозникин сказал, чтобы хоть рожали, но нашли – вот перед тобой стоит артиллерист! Когда служил, боец?

Он уставился на меня так, словно у меня в кармане лежит шесть артиллерийских расчётов.

– С тринадцатого по четырнадцатый год, – ответил я.

– Забыл, наверное, уже всё… – вздохнул полковник. – Ладно, по ходу наверстаешь! Ты, главное, с ума не сходи.

Зашипела рация на его поясе.

– «Седьмой», у нас ЧП, я «Капкан», приём.

– «Седьмой» на связи, «Капкан», приём, – откликнулся майор, стоявший у тарантула.

– Нужен вооружённый отряд у вольера с тигром, – запросил «Капкан». – У нас тут нападение… Жёсткий замес, «Седьмой»!