Мрачный дебют
Шрифт:
Прошли мимо здания Биржи.
– Голодай, чтоб они пировали, – пробормотал я. – Голодай, чтоб в игре биржевой, они совесть и честь продавали, чтоб глумились они над тобой…
– Чего говоришь? – не расслышал Илья.
– Да так, ничего, – ответил я, затягиваясь сигаретой.
Через дворцовый мост на дворцовую площадь, где находится Зимний, в котором Эрмитаж.
Правда, Зимний, судя по предупреждающим табличкам, ещё не освобождён от мертвецов. Полагаю, командование не увидело смысла зачищать общественное здание, где нет никаких условий
На дворцовой площади некогда был развёрнут палаточный лагерь для личного состава, обнесённый колючей проволокой и уставленный баррикадами. Отсюда оперативно отправляли группы для зачистки ключевых объектов и улиц, а потом, когда территорию севернее Мойки полностью зачистили, лагерь был разобран и заброшен.
– Бывал там? – спросил у меня Илья.
– Конечно, – ответил я.
– А я вот всё никак… – вздохнул он с сожалением.
– Ты что, не питерский? – удивился я.
– Питерский, – покачал головой ополченец. – Просто в Новом Девяткино жил.
Стоит отметить, что он сильно похудел с момента нашего знакомства. Прошло меньше недели, а он уже мало напоминает того упитанного добряка, которого я встретил в зоопарке. Резкое похудение, конечно, не очень хорошо, но зато задыхаться при беге будет меньше. И чувствую я, что побегать нам придётся немало…
Когда пошли по Миллионной улице, сразу стали видны признаки зачистки. Тела никто не хоронил и не убирал, поэтому мертвецы вповалку лежали на тротуарах, куда их сдвинули бульдозером. Улицы были залиты кровью, засыпаны подсохшими ошмётками плоти и гильзами. Гильз было так много, что они забили перфорированные канализационные люки, куда их смыло позавчерашним дождём.
Через два перекрёстка к группе зачистки Миллионной улицы присоединилась скорострельная зенитка. Я поднял снарядную гильзу – 23x152 миллиметра, точно такие же, какие спёрли у интенданта. Только предполагаю, что это была ЗСУ «Шилка». Интенсивность обстрела была лютой, потому что ошмётками плоти и кровью забрызгало стены зданий, а ещё видны легковые машины, изрешечённые и сгоревшие. Тела оттолкали бульдозером в сквер между Мраморным дворцом и давно закрытым Техническим университетом, к конному памятнику императору Александру III. Мужик в папахе, сидящий на коне, едва виден за горой из гниющих тел. Мрак.
Дальше было Марсово поле, где располагался полевой штаб командования мотострелков и танкистов. Офицеров тут порядочно, как и бронетехники. Вокруг танков снуют механики, пытающиеся устранить неисправности и хоть как-то смыть кровь и кишки.
– Мы пришли, – сообщил Грабов, до этого говоривший с кем-то по мобильнику. – Слушайте боевую задачу.
Собираемся вокруг него.
– Выдвигаемся в сквер Ломоносова, – заговорил Грабов, закурив. – Там есть длинный жилой комплекс, в котором могут быть мирные жители. Наша задача – найти их и вывести сюда, на Марсово поле. Оружие проверить, морально приготовиться к тому, что придётся много стрелять. В колонну по трое, становись!
/7
– … сука! – выкрикнул Илья.
Раздалась длинная очередь, после чего до меня донеслись звуки падения тела.
– Ты как там?! – спросил я, вдавливая лезвие шпаги в череп некой немёртвой старушки.
Чувствую крошечный прилив могущества, уже привычный и почти незаметный, после чего отступаю назад по коридору и выхожу к кухне.
Илья лежит на спине в узком коридоре и пытается оттолкнуть от себя немёртвого старика, пытающегося прогрызть казённую часть АК74 и добраться до глотки паникующего ополченца.
– Держи его, – спокойно произнёс я. – Сейчас разберёмся…
Кровь пускать нельзя, потому что она зальёт лицо Ильи, а там слизистые, что чревато заражением и смертью минут через десять. Я бы не хотел такого для своего боевого товарища, поэтому хватаю мертвеца за плечи и отпихиваю обратно на кухню. Перепрыгнув через Илью, падаю на грудь мертвеца и тут же вбиваю шпагу в левый глаз противника.
– Мьерде, я просил тебя быть внимательнее! – недовольно высказал я Илье, заходя на кухню.
– Я запаниковал, – начал оправдываться ополченец, вставая на ноги. – Не повторится.
– Будем надеяться, – вздохнул я. – Мне нужен надёжный человек за спиной, а не паникёр.
– Не повторится, – Илья встал и отряхнулся.
– Укусов нет? – оглядел я его внимательно.
– Нет, я ему автомат в зубы упёр, – ответил ополченец. – Всё нормально.
– Эй, двое! – позвал я подносчиков снарядов, Вадима и Игоря. – Идите сюда!
– Всё чисто? – спросил заглянувший через дверь Вадим.
– Стал бы я тебя звать? – усмехнулся я. – В этой квартире пусто, как в голове у Георга Третьего! Поищите припасы и оружие – ничего не прикарманивать, всё сдаём интенданту. Илья, идём в следующую квартиру.
Этот подъезд исключительно наш, то есть, зачищаем его мы вчетвером. В подмогу нам только болгарка и длинный кабель, тянущийся с первого этажа.
– Ах да, сгоняйте за кабелем и переподключите его в этой квартире, – приказал я заряжающим.
За всё время, с начала работ, нам удалось вытащить лишь двоих – парня и девушку, голодных, ослабленных, но зато живых.
Хоть в подъезде было всего восемь мертвецов, с которыми я легко расправился, причём без применения огнестрела, не нашлось человека, который смог бы расправиться с угрозой и открыть для остальных путь к спасению. Впрочем, это для меня восемь мертвецов не представляют особой проблемы, а вот для обычных гражданских это непреодолимая преграда.
Пока Вадим и Игорь переставляли удлинитель, мы с Ильёй перекуривали и стучали в дверь.
Инструкции, доведённые до нас старлеем Грабовым, требовали, чтобы мы стучали и звонили, чтобы избегать неловких ситуаций, когда в квартире кто-то жив, а мы начинаем взлом двери.