Мрак
Шрифт:
— Ты, дикий гусь, немного на себя взял? — Почти не дрожащим голосом спросил капитан после короткого молчания. — Ты не смотри, что сейчас вокруг творится, Контора за своих тебя порвет и скажет, что так и былО.
Контора порвет, конечно. Отметил в голове, как именно он это произнес — именно с большой буквы, что выдавало изрядный стаж. Последнее время, вроде, стало у них уходить это словечко, а раньше все при любом удобном случае тыкали каждому встречному этим произношением. Сам не застал тех времен, но Сантехник как-то поделился этим наблюдением, когда мы три дня сидели в горах в наблюдении. Скука была страшнейшая, вот и травили байки по восемь часов,
— Я же говорил уже, товарищ гэбист, я к вашей Black Water никакого отношения не имел и не имею. Соприкосновения были, не спорю, но вовсе не такие, как ты думаешь. Мы, скорее, конкурентами были. Так что плохо у вас обстоят с информацией дела, плохо. Ну а порвет меня контора, не порвет — это дела будущего, а до него еще дожить надо, так? Поэтому я второй и последний раз повторю свой вопрос: что ты, сука штабная, успел сообщить обо мне?
Почему штабная — не знаю, само вырвалось. Подсознательное, наверное. В прошлой жизни очень уж привилась нелюбовь в ФСБ в любых проявлениях. Кроме, пожалуй, их спецназа, к тем вопросов нет, такие же рабочие лошади, как и вояки, и как мы. Мотивация, конечно, разная, но сути не меняет. А этот явно не из спецназа — дохловат, причем во всех смыслах. Вон как глазки забегали, когда я рявкнул последнюю фразу…
Хоть и дохловат был капитан, но двадцать минут я на него потратил. Ксюшу решил никуда не отправлять — мало ли, кого встретит, поэтому велел сидеть в машине и закрыть уши, во избежание нового стресса. А сам вернулся к капитану с пассатижами и молоточком, которые всегда валялись в бардачке. Держался капитан дольше, чем я ожидал — думал, обойдется одним-двумя ногтями, а пришлось ободрать всю руку и еще один зуб прибавить к коллекции сомнительных сувениров. Где-то в душе даже немного зауважал капитана, но тут же выбросил это из головы. Или я — или меня. Все как всегда.
Информации было не особо много, но крайне полезная. Самое главное — капитан в штаб не доложил, кого именно он везет. Боялся, что кто-то отнимет его минуту славы и хотел лично привезти и меня, и Ксюшу к начальству. Типа сюрприз. Ненавижу сюрпризы по жизни, но вот этот порадовал. Был еще от него запрос в картотеки по моему личному делу, но электронный, а ноут его у меня в Террано валяется. Нет, возможно, у них сохраняются логи, кто и о чем запрашивал, но не думаю, что быстро до этого дойдут. Звонил и проверял меня он вообще бывшему сослуживцу из моего родного Красноярского края, и эта ниточка тоже, думаю, должна затеряться. Но, в любом случае, это не повод расслабляться, надо как можно быстрее валить отсюда и подальше. Да и ждут меня, в конце концов.
Еще из полезного было то, что официально в розыске ни меня, не Ксюши не значилось. Лишь была ориентировка на всех сотрудников бывшего Вектора, пришедшая с самого верха, чуть ли не от самого Бортникова. Туда же прилагалась записка, что всех сопровождающих лиц тоже задерживать до выяснения, однако ни одной отсылки на меня не было от слова “совсем”. Это, конечно, радовало, но и удивляло безмерно, как и то, что не было списка сотрудников самого научного центра. У этого бардака точно есть объяснение, но сейчас не вижу смысла морщить мозг. Нам же лучше.
Напоследок капитан порадовал новостью, что в Красноярском крае тоже вот-вот введут карантин и режим чс, а то и военное положение, как тут. А в соседней Кемеровской области уже ввели. Какое отношение происходящий ахтунг имеет к военному положению он не знал, поступил приказ — все взяли под козырек. Тоже странно, вообще-то оно вводится только в случае явной
Оставлять тело капитана просто валяться очень не хотелось — он умер как мужик, и не его вина, что судьба вот так повернулась. На самом деле, хотел и вовсе отключить его еще разок и ехать дальше, но все вбитые в подкорку правила кричали — нет! Теперь — тем более нет! Да и сам фсб-шник это понимал, читалось по глазам… И хоть и было чертовски жаль времени, я закрыл ему глаза и отправился к машине, где в багажнике всегда каталась небольшая лопата. Давненько копать ничего не приходилось.
Однако, сегодняшний день не перестает меня удивлять. Когда я открыл багажник, на меня уставился перепуганными глазами какой-то парень, в порванной одежде и с жутко разбитым лицом.
— Э… — икнул я — А ты кто?
***
Неожиданно пиликнул телефон. Потом еще раз. А потом еще много-много раз подряд. Непрекращающееся треньканье наложилось на и без того весьма поганое настроение, отчего кто-то в голове настойчиво зашептал мне, что обе мои причины для расстройств решаются очень легко — выкидыванием из машины, желательно на ходу. Вежливо сам себе поулыбался, но достал телефон и полез проверять сообщения. Благо, дорога стала чуть шире, даже с накатанной колеей, что, кстати, говорило о близости к какому-нибудь поселку. Тоже надо подумать — заезжать или нет?
От прочитанных сообщений на душе чуток потеплело — все же меня ждали. Что браты, что Миша, ежедневно пытались до меня дозвониться и писали смс-ки, с короткими отчетами, что там у них происходит. А происходило все не сказать, что радужно — Красноярск стремительно превращался в вотчину мертвяков. Все уже открыто называли их зомби и, более того — не скрываясь их отстреливали. Сам город пустел, кто мог уехать — или уже уехал, или вот-вот это сделает. В доме, где собрались все мои, осталось буквально несколько семей, остальные уже благополучно (наверное) покинули родные пенаты в неизвестных направлениях.
Миша, как человек крайне хозяйственный, практичный и не особо законопослушный, занял все остальные квартиры на обоих этажах и поставил какую-то дополнительную дверь в подъезде, благодаря чему их микрообщина пополнилась еще одной семьей, той самой подругой Лисы, в комплекте с мужем. Всем необходимым успели затариться, тайничок мой вскрыли, но, хвала Юпитеру, пользоваться по назначению еще не пришлось — из дома они практически не выходили.
Сама Алиса тоже отметилась пачкой сообщений, причем сначала она ярковыраженно скучала и ждала, а в конце весьма сухо интересовалась, когда я приеду. Ну да и шут с ней, даже думать не хочу, за что опять проголосовали тараканы в ее рыжей голове. Может, чует, что я с другой гарной дивчиной тут время провожу и по старой памяти ревнует? Хехе, два раза. Поймал себя на мысли, что вообще-то, где-то в глубине души, ее сухость неприятно царапнула. Ведь что бы там я не говорил всем, и себе в том числе, что еду к друзьям, с ними надежнее и т. п. — в первую очередь я ехал к ней.
Да-да, мы развелись, расстались и все такое, но… Но вот как-то так. Все же она как родная. И тот вечер, когда показалось что-то про Ксюшу — ерунда это все. Вечер, костер, куча времени бок о бок, там и не такое могло примерещиться.
На да это ладно. Всем коротко отписался, мол, все пучком, снова вернулся на маршрут и еду. Только матери позвонил, успокоил, как мог, поинтересовался делами — до них до сих пор толком не дошла зараза, чему я очень порадовался — и с чистой совестью полез в карты.