Мраморный меч 2
Шрифт:
– Достаточно, мне это надоело, – неожиданно прервал их учитель Инула. Он махнул рукой и успокоил потоки. Вереск наблюдал за этим с интересом, как потоки успокаивались и становились одним целым с воздухом. Убрал руки, больше не пытаясь контролировать и слышать.
Посмотрел на свой тонкий ствол с несколькими, тонкими ветками, на куст полукровки, на котором уже распускались первые почки. Его мысли подтвердились. Вереск посмотрел на полукровку и задался вопросом, опознала ли она это растение?
– Приемлемо, – вынес вердикт учитель. Все то время, пока Вереск думал и рассматривал полукровку с ее кустом, учитель Инула внимательно
Учитель Инула нахмурился и неожиданно сломал оба ствола, рассматривая сердцевину. Смотрел внимательно и с интересом. Вереск чувствовал легкую вибрацию воздуха – учитель управлял потоками. Если бы он не был чувствителен к этому, то не заметил чужих манипуляций. Посмотрел на полукровку, на ее осанку и уверенную улыбку. На ее фоне Вереск проигрывал.
Однако он сделал то, чего не смогла она.
– Хотелось бы мне вас обоих выгнать и больше не видеть, – пробормотал учитель и вздохнул. Положил отломанные ветки на стол. – Расскажите мне последовательность роста этого куста и на какой стадии остановились вы.
– Цербея относится к простым листовым, карликовым растениям. Поэтому он будет маленьким и не плодовитым. Его можно вырастить из ветки, но на это уйдет много времени, так как у этого куста длинные и толстые корни. Мне осталось лишь вырастить листья, которые и ценятся у Цербеи как хорошее лекарство для снятия головной боли.
Вереск слушал ее внимательно и находил в некоторых словах логику. Выглядела полукровка как Алькор, разговаривающий с остальными детьми из приюта. Также легко, но в то же время пренебрежительно, показывая свой статус и знания. Уверенная в своей победе и что ей ничего плохого не сделают.
Обычно таких учителя любили, потому что они знали себе цену. С ними проще, ведь знаешь, что можно ожидать.
– А вы что скажите?
Он посмотрел на учителя Инулу, потом на свой ствол.
– Я согласен с мадам, однако хочу уточнить, что, несмотря на сильную схожесть, это не Цербея. Это Маарак, у которого помимо листьев, из которых получается хороший чай, снимающий тревогу и головную боль, есть маленькие цветы. В первую неделю цветения бутоны можно использовать в качестве лекарства, потом же они превращаются в сильнейший яд, вызывающий головокружение, потерю ориентации и ломоту в теле, – ответил он и усмехнулся, увидев на их лицах недоумение. – Я остановился на стадии выращивания веток. Для меня важна точность и способы дальнейшего применения Маарака, поэтому я укрепил ствол и корневую систему, благодаря чему он выживет и сможет вырасти сам, без посторонней помощи.
Учитель Инула его тоже слушал молча и внимательно рассматривал сломанный ствол в горше. Усмехнулся, потирая большими пальцами подбородок.
– Весьма недурно, молодой человек. Из вас может выйти толк, хоть я и не люблю детей, – сказал учитель и скривился. Вздохнул, будто следующие слова доставляли ему физический дискомфорт. – Через два дня в моем кабинете в три часа и не опаздывать, Вереск. А теперь выметайтесь оба!
Вереск едва не закричал от радости, но лишь сжал руки в кулаки и широко улыбнулся. Вышел из класса с ощущением, что ему хочется прыгать и обнимать всех от переполняющей радости и ликования. Но Вереск широко улыбался и дышал полной грудью. Его потребность в прикосновении к чужакам Алькор не одобрит. Он ненавидел, когда Вереск проявлял привязанность к кому-то кроме него.
Радуясь
– Все получилось? – с долей иронии спросил он и фыркнул, когда Вереск кивнул, мазнув носом по его лбу. – Ты молодец. Я верил в тебя. Когда будет первое занятие?
– Через два дня, – ответил Вереск и ослабил хватку, позволяя Алькору отойти.
– К ритуалу все готово, дорогой. Завтра начинаются выходные и у нас будет много времени, чтобы отдохнуть. Соглашайся, – уговаривал его Алькор, гладил по рукам и смотрел в глаза. Завораживающе, притягательно. Когда он смотрел так, Вереску было трудно отказать.
– Если нам никто не помешает, то я не против, – усмехнулся он и отошел. Расстегнул пуговицы на рубашке и стянул ее. – Только дай сегодня отдохнуть. Экзамен был не из простых.
???
– Ты уверен, что все пройдет хорошо? – с сомнением поинтересовался Верес и дернул плечом. Алькор на него зло зашипел, зачерпнул еще краски и продолжил выводить на плече руны, переходя на ключицы и грудь.
Себе он уже все нарисовал и место подготовил. Вереск до сих пор осматривался и не мог поверить, что под дворцом находилась такая большая комната. Стены здесь толстые, пол пустой и потоки вибрировали, просились в руки. Настолько сырой и древней магии Вереск не чувствовал давно. Разве что в том кинжале, который Алькор принес с собой.
– Верь в меня, дорогой.
Вереск верил. Не знал, как Алькор нашел это место, спрашивал, но ему не ответили. Вереск не настаивал. Главное, чтобы их не поймали и не наказали. Ему самому было интересно. В книге говорилось, что ритуал увеличивал силу и резерв в организме. Благодаря этому увеличивалась концентрация и можно управлять большим количеством потоков.
Он был заинтригован.
Медленно встал с холодного, каменного пола и отошел назад. Вновь с интересом посмотрел на большую пентаграмму, которую Алькор нарисовал до их прихода. Похоже приходил он сюда несколько раз, потому что нарисовать такую большую и детальную пентаграмму. Вереск восхищался усидчивости и упертости друга.
– Что мы будем делать?
Он примерно представлял последовательность действий, но все равно не понимал много. Что за чем шло? Что конкретно они будут делать? Верес уточнял только сейчас, когда Алькор напряженно перечитывал ритуал.
– Доверься мне и повторяй движения. Все остальное я беру на себя, – коротко ответил Алькор и пошел в середину пентаграммы. Вереск последовал его примеру, и вздрогнул, когда холодные руки друга коснулись его голых плеч. Стоять в одних штанах в таком холодном месте было неприятно. – Ничего не бойся, дорогой. И ни за что не выходи из пентаграммы до конца ритуала, хорошо?
– Конечно.
Вереск улыбнулся Алькору и получил улыбку в ответ. Они встали на колени. Он слушал как Алькор нараспев произносил то ли заклинания, то ли клятвы на древнем языке. Сейчас так почти никто не говорил. Вереск когда-то учил его и некоторые слова понимал, но они в общую картину не складывались. Потом мысли перестали волновать, их вытеснило странное ощущение в теле. Кожу под нарисованными рунами пекло, а воздух вокруг завибрировал.