Мраморный меч
Шрифт:
С этим Герда согласна, потому что не понимала, как сын старосты мог отказаться от собственного ребенка и прилюдно оскорблять женщину, носящего его.
– Никак, – безразлично ответила ей Тера. Она невольно скривилась, когда Герда села близко, когда прижалась ухом к выпирающему животу и затаила дыхание. Девчонка бесила и если б не обстоятельства, то и от нее Тера избавилась бы. Такие мысли и желания тревожили, но постепенно она свыкалась с ними и уже не обращала внимание, потому что думать можно о чем угодно, а за дела всегда приходилось платить.
– Может, Айасель? Это по-нашему означает – солнце.
– Как хочешь, – пожала плечами Тера и скривилась от ноющей боли в низу живота. Кто-то изнутри ее трогал, пинался, чем сильно радовал Герду. Та улыбалась широко и гладила выпирающие
К концу первого месяца весны у Теры немного опустился живот, и поясница заболела с удвоенной силой. Теперь Трия и Герда почти не отходили от нее, гонимые странной привязанностью к уродцу и беспокойством за нее. Сама же Тера не волновалась. Вряд ли роды больнее чем постоянные побои и инъекции дорого супруга, чем предательство подруги и единственного любимого человека. Все они заслуживали страдания, такие же, через которые проходила она. И когда Тера поймет устройство этого странного мира, найдет способы уйти из него обратно, она будет мстить. За каждой свой синяк и шрам, за каждый раз, когда оскверняли ее тело и унижали, за все те часы адской боли, которая вспыхивала в теле даже сейчас. С этой мыслью Тера засыпала и просыпалась, через сплетниц узнавала про этот странный мир и про земли, на которых жила. Информации катастрофически мало, потому что в Яме жили люди необразованные, которые дальше своей деревни ничего не видели. К редко приезжающим торговцам Тера не подходила, опасаясь продажи в рабство, потому что те поглядывали с интересом и некоторые даже подходили ближе, но не говорили. В такие моменты она чувствовала себя диковинным зверьком, выставленным на потеху публике.
Воды отошли ночью. Тера ощущала разрывающую боль, как по венам тек жидкий огонь и тихо молилась, просила, чтобы это прошло. Бегающая вокруг Герда лишь злила, потому что Тере не нужна холодная тряпица на лбу или успокаивающие слова, ей лишь хотелось освободиться от этого уродца внутри. Но уродец вновь все портил и не вылезал, лишь раззадоривал их.
Вы поплатитесь за ту боль, что я чувствовала тогда и ощущаю сейчас. Вы умрете в муках, каких нахожусь сейчас. Я вспорю вам живот от паха до груди, положу внутрь камень и зашью, заставлю ходить так на потеху мне. Вы будете страдать, а я потешаться.
Она думала об этом каждую секунду родов. Игнорировала слова знахарки и причитания Трии о том, что все давно уже должно было закончиться. Тера отмахивалась от помощи и кривилась, тихо выла на полную луну, которая медленно исчезала за горизонтом. Из камня никогда не появиться птица. Так думала Тера, когда тужилась, когда чувствовала чужие руки на своей промежности и буквально выталкивала из себя уродца. Освобождалась от бремени и вновь становилась собой. Одной и единой.
Уродец появился днем. К тому времени уже все были нервными, и знахарка даже предполагала, что ребеночек умер в утробе и его следовало вытаскивать силой. Герда кусала ногти, иногда плакала и гладила все еще большой живот, зовя ребенка, про себя зовя брата. Они все уже ни на что не надеялись, когда уродец появился. И Тера действительно надеялась, что он сдох там, что родила мертвое тело, которое сожгла бы незамедлительно и забыла об этом происшествии, как о страшном сне.
Но уродец закричал. Сипло, будто неуверенно, но он дышал, двигал ручками и очень громко кричал. Раздражал.
– Поздравляю, у вас здоровая и красивая девочка. Мы ее сейчас помоем и вам нужно будет ее покормить.
Кормить этого монстра не хотелось, как и смотреть на него. Измотанная, Тера лежала на жестком полу и тихо подвывала. Больше никогда через такие страдания она не пройдет. Никаких детей или других живностей. Никогда и ни за что. Никаких мужчин и детей.
Пока все занимались ребенком, она обтерла внутреннюю часть бедра влажной от пота сорочкой, неловко встала и, сняв одежду, легла на кровать прямо так. Закуталась в одеяло и закрыла тяжелые веки, ощущая подступающий тревожный сон и жгучее желание помыться. Но сейчас Тера слишком слаба для этого. Казалось, она задремала, потому что прикосновения Герды оказались неожиданностью,
– Смотри, какая у тебя красивая доченька, – сказала Трия, не замечая странного внешнего вида подопечной и ее действий. Она подошла и приоткрыла одеяло, давая возможность Тере посмотреть на ребенка.
Отвратительная. Жаль, что ты не сдохла, проблем меньше было бы.
9
Оружейная лавка была не самым прибыльным местом. В нее заходили редко и в основном дети, желающие посмотреть на недоступное им оружие, приезжие или воины. Да и те приходили сюда редко, потому что лавка считалась низкого класса и хорошее оружие найти здесь проблематично. В защиту владелец лавки всегда говорил, что они хотя бы не заламывали цену, но его мало кто слушал.
Поэтому младший сын владельца, Ара, обычно в свою смену очень скучал. Иногда он прохаживал вдоль стен с саблями, копьями и тонкими кинжалами, рассматривал их и некоторые брал в руки. Крутил, вставал в боевую стойку и подражал тем доблестным воинам, о которых ему рассказывала мама и старший брат, работающий на господина, держащего в страхе Вермелло. Но всегда случайно резался или выворачивал руку, отбивал пальцы на ногах, а потом тихо проклинал оружие и свою смену, с которой не сбежишь.
Старший брат сейчас находился на службе у своего господина. Ему Ара не завидовал, потому что слышал, кто того кормили не часто и заставляли ходить в дальние походы, завоевывать новые земли. Да и мама как-то раз обмолвилась, что у Вермелло сейчас времена сложные и многим господин брата не нравился. Второму старшему брату Ара завидовал совсем немного, потому что тот учился в академии и, казалось, даже преуспевал. Он сам тоже пытался туда попасть, но оказался слишком хорошим для них, поэтому все наставники и преподаватели отказались. Точно побоялись.
К тому же ему и тут не плохо. Мйоголь город тихий и небольшой, портовый. В двух часах езды на повозке Вермелло Он сидел в оружейной лавке, иногда ходил с матерью на рынок. В особо везучие дни отец брал его с собой в походы, где на развалинах они находили старые побрякушки или оружие. Все это они потом очищали, побрякушки продавали на черном рынке, а оружие как новое сейчас висело на стенах или хранилось под стеклом. И почему люди нос воротили? Хорошее же оружие, рабочее и совсем не дорогое.
Походы с отцом Ара любил, потому что там никто с него ничего не требовал, и мама не приставала. А еще было интересно, и он потом рассказывал друзьям про свои приключения. Они, дураки, ему иногда не верили, но Ара думал, что просто завидовали. У него были приключения и походы, как у героев из легенд, а они по домам сидели и дальше их маленького городка никуда не уезжали.
Ара широко зевнул и тут же подорвался на месте, поправляя свободную рубашку, когда дверь со скрипом приоткрылась. В лавку вошла две симпатичные женщины. Одна в длинном платье, которое она постоянно разглаживала раскрытыми ладонями, с длинными светлыми волосами и тревогой на лице. Вторая же в кожаных штанах и свободной рубашке, с ножнами на поясе и огненными волосами, забранными в высокий хвост. Обе очень красивые, но первая, по мнению Ары, была просто волшебной.
– Здравствуйте, что-то конкретное желаете? – тут же бодро поинтересовался он и вышел из-за прилавка. Приосанился, когда блондинка обратила на него свое внимание, улыбнулась застенчиво.
– Кинжал, – грубо ответила другая девушка и вышла чуть вперед, прикрывая своим плечом спутницу.
– Конечно, кинжалы вывешены на этой стене, – уже натянуто улыбнулся он и указал на стену по правую сторону от себя. Потом подошел к витринам и постучал по стеклу пальцами. – Тут тоже лежат.
Девушка ему кивнула и в несколько шагов дошла до стены, придирчиво рассматривая лезвия и рукояти. Некоторые она брала в руки, вертела, творила что-то странное, но Аре уже было все равно. Главное, чтобы не украла. Для него сейчас важнее был ангелочек, милейшее существо, стоящее сейчас чуть поодаль и неуверенно переминающееся с ноги на ногу. Приосанившись и поправив прическу, Ара медленно подошел к ней.