Шрифт:
Часть 1.
В роскошном фойе элитного жилого комплекса мужчина подошёл к столу в центре помещения. На нём была надета синяя куртка фельдшера скорой помощи, но с логотипом какой-то частной клиники на спине. Консьерж поднял глаза от монитора и вежливо спросил:
– Добрый день, вам к кому? – ни тон, ни взгляд не выдавали никакие эмоции при появлении посетителя, что было достаточно редкой реакцией на его внешний вид.
– Добрый, – кивнул врач, – пятнадцатая квартира, к Ларисе Александровне.
Кинув беглый взгляд в монитор, затем пару раз щелкнув мышкой,
– Пятый этаж, квартира справа, вас ожидают.
В лифте играла тихая музыка, как в отелях, что наводило на мысли о том, что за столько лет службы пора бы хоть раз побывать в отпуске и уехать из города, хотя бы на недельку. Дверь справа от лифта была открыта, в проёме стояла девушка в простом черном платьице с белым передником.
Богатые дамы, почему то, часто заставляют своих служанок одеваться именно так. Видимо, чтобы ни у кого из посетителей не возникало сомнений – кто в этом доме наливает кофе. Подойдя, врач увидел уже более знакомую реакцию. Девушка, явно не вышколенная, как консьерж, с ужасом в глазах подняла руку ко рту и застыла. Ну, это хуже чем вежливое безразличие, но лучше чем отвращение.
– Не волнуйтесь, мне совсем не больно, – дежурная фраза, сопровождаемая легкой улыбкой. Девушка же никак на это не среагировала. Пришлось слегка прикоснуться к её второй руке, безвольно свесившейся вдоль тела. Она вздрогнула и, наконец, отвела взгляд от ожога.
– Я из клиники имени епископа Софрония Иркутского. Можете провести меня к Ларисе Александровне?
– Да, да конечно, извините, пройдёмте, как вас представить? – служанка взяла себя в руки, широким движением показала на тяжелую деревянную дверь и вошла первой.
– Брат Исидор. – Она вопросительно обернулась на него, на что он просто кивнул и еще раз виновато улыбнулся.
Дойдя до конца коридора, девушка постучалась в дверь, подождала пару секунд, приоткрыла её и обратилась к кому-то внутри комнаты.
– Лариса Александровна, к вам пришли из клиники, – она слегка замешкалась, но всё равно продолжила: – брат Исидор.
– Отлично, Марина! Мразь явился! Пусть заходит, а ты уйди пока на кухню – не мешай нам.
Совсем сбитая с толку, Марина быстрым шагом ушла. Её нанимательница, конечно, не самый милый человек на свете, но с порога никого не оскорбляла ни разу. Еще ожог этот жуткий, он явно свежий, аж сочится, а этот то ли священник, то ли медбрат делает вид, что ходит с ним уже продолжительное время и совсем перестал обращать внимание. Брат Исидор же зашёл в комнату и остановился на пороге. Первое, что бросалось в глаза при взгляде на заказчицу – это её длинные густо накрашенные ресницы. Они кажутся такими тяжелыми, будто она не сможет их поднять без помощи рук.
– Фу, ну и гадость, теперь хоть понятно, почему вас называют мразью. – Женщина поморщилась и смяла в руках платок. Даже дома она носила тонкие длинные перчатки, скрывая возрастные изменения на кистях, будто только это и может выдать, сколько ей лет. – Почему ты представился братом? Разве тебя посвятили?
– Мразь Исидор звучит не так представительно и открывает меньше дверей. Я же вообще предпочитаю "клирик" – пожал он плечами. – Что вас беспокоит? – попытался быстро перевести тему. Судя по гневу, расплеснувшемуся
– Тебе есть разница? Просто делай, что должен, и уходи. Не хочу смотреть на твою рожу больше, чем требуется.
Он шагнул к ней и тихо произнёс:
– Я не могу лечить, если не знаю что.
– Спина, чертова спина, от поясницы до лопаток! Я даже встать без Марины не могу, доволен? Ни врачи, ни таблетки уже не помогают. Давай, делай уже!
Обойдя кресло, он положил руки ей на плечи и молча простоял несколько секунд. После чего направился к выходу из комнаты:
– Я буду через полчаса.
– Ты куда? Ты ж ничего не сделал еще, – Лариса Александровна от возмущения будто попыталась встать самостоятельно, потрясая кулаком, но у неё ничего не вышло. Она даже не смогла приподняться, лишь нагнулась. С седых длинных волос, собранных в пучок, на колени упала маленькая черная шляпка.
– Мне надо к донору. Я не ношу запас с собой. Я буду через полчаса, здесь близко. – Медленно и раздельно произнёс он и вышел из комнаты, не дожидаясь возражений. "Не стоит беспокоить Марину, ей пока хватит впечатлений" – решил Исидор и вышел из квартиры, просто прикрыв за собой дверь.
Андрей Петрович, как и всегда, проявил необычайную пунктуальность, оказавшись на месте в нужное время. И как он это только делает без часов-то. Он сидел на лавке посреди заросшего кустами, неубранного двора старого одноэтажного дома с выбитыми окнами. По соседству от заброшки отделенная лишь красивым, высоким забором стояла элитная новостройка. Вот уж воистину, "город контрастов", подумалось Исидору. "Скорее всего, скоро здесь всё расчистят и воткнут какой-нибудь стеклянный фитнесс зал для богачей или же оставят пустырь под парковку". Сам же он широким шагом прошёл к помятому жизнью, но довольно чистому бомжу, сидящему на лавке.
– Здравствуй, Андрей, спасибо, что пришёл. – Со стороны они выглядели как врач скорой помощи, навещающий любимого бездомного пациента.
– И вам, доброго дня. Как не прийти-то? Деньги всегда нужны. Давайте побыстрее, пожалуйста, меня Клава ждёт, я её сюда не стал вести, пнёт еще кто. – Клавой звали необычайно умную старую овчарку, с которой жизнь обошлась не сильно лучше, чем с Андреем Петровичем.
Бездомный медленно снял куртку, закатал рукав кофты и протянул руку, всю испещренную как свежими, так и уже давно зажившими шрамами. Некоторые из них имели неровные края.
– Как твой прошлый порез? Хорошо заживает? – Андрей, не отвечая, закатал второй рукав, и показал недельный, уже хорошо зарубцевавшийся порез с рваными краями. – Ну, Петрович, затягивается на тебе всё как на Клаве, конечно. Давай другую руку. Сегодня будет совсем чуть-чуть, но заплачу полную сумму.
Тут случайный наблюдатель увидел бы, как врач скорой помощи протянул бомжу тысячу рублей, после чего открыл оранжевый ящичек. Достав оттуда бинт, вату, спирт, маленькую бутылочку перекиси и два свернутых широких тампона из марли, медик зачем-то взял в руки нож для хлеба с мелкими зубчиками. Затем, слегка подумав, убрал хлебный нож, и достал скальпель в стерильной упаковке.