Мразь
Шрифт:
Каждый, кто узнает о закулисье, в котором можно в секунды исцелить любую болезнь, найдёт или денег, чтобы воспользоваться, или достойный повод мстить за то, что воспользоваться не получается. Именно поэтому даже доноры не знают, чем занимаются их мучители. Им почему-то намного легче думать, что их страдания приносят садистское удовольствия, а не исцеляют кого-то другого. Несправедливо, что их режут, а кому-то новое зрение или
Церковь Епископа Софрония – один из множества закрытых приходов, несущий своим прихожанам чудо исцеления. Кто-то назвал бы их сектантами и был бы не так далёк от истины. Прихожане, из тех кто истинно верит в проповеди, считают себя одной из конфессий христианства. Одна из многих автокефальных ветвей, зародившаяся в конце двенадцатого века. На самом же деле их вера строилась на порабощенных язычниках, которых первыми повстречали новгородские речные пираты – ушкуйники. Возвращаясь с набегов, они рассказывали о безумных воинах, лишь внешне похожих на людей. Прямо в бою на них заживали любые раны, и даже отрубленная рука могла прирасти обратно. Поражающие своей неутомимостью они, казалось, лишь становились сильнее с каждым убитым пиратом.
Те, кому посчастливилось выбраться живыми после встреч с дикими племенами, рассказывали, что их раны исцеляли лишь лёгкими касаниями, и вместе с тем проходили даже самые застарелые недуги. Истории о чудотворных северных шаманах манили людей в Новгородские земли. Целые группы уходили вдоль рек в поисках исцеления, но живыми возвращались лишь единицы. Вернувшиеся рассказывали об ужасах тайги и отговаривали прочих идти в паломничество, но желающих было не остановить. Так продолжалось, пока церковь не взялась за искоренение ереси. Хоть это потребовало многие сотни лет и тысячи жертв, но в наши дни потомки язычников всё-таки служат на благо церкви. По всей стране продолжают рождаться дети с каплей древней крови, несущие в себе дар. Духовенство клеймили их в обряде посвящения, как рабов, чтобы они не могли скрыться от инквизиции. На проповедях пастве же их представляли не иначе, как мразями и призывали относится к ним с презрением, чтобы они не забывали своё место.
Пока Исидор ковылял до дома, все раны и правда, почти уже затянулись, кроме колена. Может быть, повредили сустав, но и это пройдёт за полчаса максимум. Благо, что квартира на первом этаже. Зайдя в дом, первым делом клирик умылся и налил себе кофе. Казалось бы, вот
Но впереди было еще то, о чем не знают дражайшие прихожане. Иначе демонический образ мразей был бы испорчен. Его ждала расплата. И благодаря Сане и Серёге за этот день он набрал немало. Перебрав в памяти всё, происходившее за день, он допил кофе, перешел в комнату, выключил свет и сел на стул одиноко стоящий в центре зала.
Бес не заставил себя ждать. Слишком высокий даже для трёхметровых потолков бывшего деревянного барака, в котором обитал клирик. Он стоял на четвереньках, опираясь на излишне длинные руки. В полный рост он бы не вытянулся. Надо было провести искупление в фойе дома Ларисы Александровны, чудище хоть размяло бы спину.
Правило первое: не разговаривать с Бесом. Бес улыбнулся во всю ширину рта, показав два ряда зубов и приветственно кивнув. Здороваться в ответ нельзя.
Правило второе: не сопротивляться. Бес взял Антона за руку. Если бы можно было разговаривать, они бы звали друг друга мирскими именами, они познакомились много раньше, чем на его лице появилась отвратительная метка. Длинный коготь вонзился в предплечье и медленно вспахал кожу до самого запястья, разрывая плоть. Рогатая морда имела самое скучающее выражение лица, на которое только была способна. Ведь чуть ли не каждый раз на расплате он делал одно и то же. Но, как только достал коготь из плоти на руке, Бес улыбнулся Антону сладчайшей улыбкой. Сволочь поняла, что сегодня будет десерт. Встав сбоку, он одной лапой взялся за правое бедро, второй ухватился за щиколотку. После чего упёр угловатую ступню в колено клирика и резко дёрнул щиколотку на себя, ломая сустав. Затем дернул щиколотку вниз, вырывая голень из суставной сумки.
Правило третье: не терять сознание, иначе смерть. Если ты уже принял силу за увечье, неважно: ты его нанёс или тебе его нанесли, ты должен принять расплату. Боль от увечья полностью затмила разрез на руке. Кровь, идущая из вспоротой когтем вены, не останавливаясь, текла на пол. Все участники этого беззвучного спектакля знали, что умереть на расплате можно, лишь нарушив правила. Затем, слегка задумавшись, Бес вытащил широкий шершавый язык и прижал его к затылку клирика. Резким движением головы он выдернул клок волос вместе со скальпом, сплюнув кроваво-лохматую массу в угол кухни.
Конец ознакомительного фрагмента.