Мститель (Двойной любовник)
Шрифт:
— Возможно, это так и есть, — промямлила Джесс с полным ртом. — Опасается, что кто-то узрит его без очередного камзола всех цветов радуги.
Она сунула в рот последний кусочек булки и принялась отряхивать руки.
— Ничего, меня Ник впустит!
Она вышла в коридор, нашла спальню Алекса и успела взяться за дверную ручку как раз в тот момент, когда Ник, вышедший из другой комнаты, шагнул к ней.
— Он не желает никого видеть.
Джесс постучала в дверь.
— Алекс, это я, Джессика. Элинор тревожится за тебя.
За дверью было тихо. Она повернулась к Нику. Настоящий великан.
— Я желаю встретиться с ним, — процедила Джесс.
— Он не принимает визитеров.
Джессика хотела добавить еще что-то, но тут же улыбнулась и пожала плечами.
— Просто хотела убедиться, что он хорошо ест, — жизнерадостно объяснила она, прежде чем вернуться в общую комнату. Элинор искоса взглянула на нее, но Джесс молча покачала головой и ушла.
Однако в душе ее кипел гнев. Никто, тем более этот человек, не смеет указывать ей, что делать.
Она обошла дом и стала пробираться сквозь кусты и выросшие выше человеческого роста сорняки к окну спальни Алекса. И остановилась как вкопанная у открытого окна Сейера. Старик спокойно поднял глаза от книги.
Джесс поежилась, но Сейер продолжал молча смотреть на нее. Джесс нерешительно улыбнулась и продолжила свой путь. Сейер следил за ней глазами, но не окликнул и не спросил, куда она крадется.
Добравшись до спальни, Джесс с радостью увидела, что ставни открыты. Она уже успела поставить ногу на подоконник, но кто-то схватил ее за ремень и стащил вниз. Оказалось, что обнаружил ее все тот же вездесущий Ник.
— Мистрис Джессика, — укоризненно произнес он, — в жизни не поверил бы, что вы на такое способны. А теперь бегите и больше не пытайтесь пробраться тайком в спальню джентльмена.
Руки Джесс сами собой сжались в кулаки, но что ей оставалось делать? Пришлось повернуться и уйти. Да и какое ей дело, что там творится с Александром? От него и так одни неприятности. И это он виноват в том, что она так рассердила Мстителя. Не вбей он ей в голову столь гнусные мысли о никчемности Мстителя, Джесс никогда бы не стала его допрашивать.
Глаза опять наполнились слезами. Но она решительно шмыгнула носом и вытерла лицо рукавом. Уэнтуорты просили принести к ужину пятьдесят фунтов моллюсков для адмирала и его офицеров.
При мысли о том, в кого превратилась чванливая миссис Уэнтуорт, Джесс невольно усмехнулась. Этой белоручке пришлось помогать готовить обеды для англичан. Адмирал и его люди, разумеется, ни за что не платили. Теперь все доходы Уэнтуортов утекали в жадные глотки постояльцев.
— Так ей и надо, — хмыкнула Джесс, размахивая лопатой.
Этим вечером Элинор захлебывалась рыданиями и вообще вела себя странно. Дети привыкли к взрывам ярости и перепадам настроения Джессики, но Элинор — дело другое. Она всегда была их опорой, несгибаемой, твердой и надежной.
— С Александром совсем плохо. Я это точно знаю, — твердила она, сидя за столом и, казалось, совершенно забыв, что пора подавать еду.
Дети переводили взгляд с пустых глиняных тарелок на Элинор, но молчали, словно понимая, как сильно расстроена сестра.
Джесс сделала знак Нату и вместе с ним принялась раздавать тушеное мясо
— Еда, которую я посылаю ему, возвращается почти нетронутой, а из его комнаты не доносится ни звука. Дверь и ставни заперты. Говорю вам, тут что-то неладно.
— Не понимаю, отчего ты так волнуешься? — удивилась Джесс. — Подумаешь, человек подхватил простуду. Вспомни, он настолько тщеславен, что, возможно, не желает, чтобы все увидели его красный нос.
Элинор гневно взвилась со стула и ткнула деревянной ложкой прямо в лицо Джессики.
— Да все мы жизнью обязаны этому человеку! — завопила она. — Твоя голова настолько забита мечтами о великолепном Мстителе, что ты даже не изволишь замечать, сколько сделал для нас этот чудесный человек! Не дал сжечь наш дом! Вытащил тебя из петли! Когда Питман уничтожил все наши пожитки, именно Александр возместил нам убытки! А когда «Мэри Кэтрин» сожгли, причем исключительно из-за твоего Мстителя, Алекс снова спас твою шею, не выпустив из дома и не дав наделать глупостей! Александр вечно поддерживает нас. Помогает тебе! Одежда, которую мы носим, посуда, с которой едим, мебель — всем мы обязаны Алексу. А ты, видите ли, даже не можешь заставить себя быть с ним вежливой! Помоги мне Боже, Джессика, но если ты еще раз скажешь против него хоть слово, я… я…
Джесс потрясенно вытаращилась на сестру. Элинор всегда была властной и любила командовать, однако до этой минуты никогда не смела на нее кричать.
— Заставишь меня носить камзол, как у него? — попыталась Джессика превратить все в шутку.
Но похоже, Элинор ее не поняла, потому что секунду спустя в лицо Джессики полетела тарелка с тушеным мясом. Дверь с грохотом захлопнулась за Элинор.
Джесс отшвырнула миску и сунула голову в ведро с питьевой водой, а когда попыталась отдышаться, то увидела, что дети собрались вокруг, глядя на нее полными страха глазами.
— Элинор тоже умрет и покинет нас? — прошептал Филипп.
— Нет, если только я собственными руками ее не прикончу, — пробормотала Джесс и, тяжело вздохнув, добавила: — Она просто сердится. Как я иногда.
— Не иногда, а все время, — поправил Нат, чем заработал яростный взгляд сестры.
— Садитесь и ешьте. А я приведу Элинор.
Но сдержать обещание оказалось нелегко. Сначала Джесс пришлось гнаться за сестрой по лесу целых четверть мили, но поскольку Элинор не привыкла бывать под открытым небом, да еще по ночам, Джесс нашла ее, как раз когда она запуталась в кусте ежевики. Пришлось выслушать еще одну лекцию о бесчисленных добродетелях Александра Монтгомери, а лишь только эта тема истощилась, Элинор принялась сетовать на наглость Ника.
Джесс, которой удалось наконец выпутать волосы сестры из колючек, молча слушала. И при этом не собиралась оспаривать уверенность Элинор в том, что Александр — святой, а Мститель — настоящий дьявол. Она повела сестру домой, где поклялась, что сумеет увидеться с Александром на следующий же день, какие бы усилия для этого ни пришлось предпринять, и что она будет очень добра к нему и поблагодарит за помощь и ни разу не съязвит насчет его одежды.
— Не скажу ни слова, даже если глазам будет больно от сияния его камзолов, — пообещала она.