Мстительные духи
Шрифт:
— Он со щербинкой! — сказал он. — Маленькая щербинка на острие, — он указал туда. — Но кинжал без трещины.
— Я зову его Момо, — сказала Кира. Она сделала другой кинжал и опустила на стол. — А это Блэр.
Гуан посмотрел на новый кинжал.
— Клинок чуть короче, — сказал он через миг. — И рукоять тоньше.
Кира создала в ладони другой кинжал и опустила рядом с двумя другими.
— Этот — Хаятэ.
Гуан тут же заметил разницу.
— У этого клинок немного другой формы, шире и более плоский.
Кира усмехнулась.
— Выбери один.
Гуан глядел на нее.
— Ладно… Блэр.
Кира прошептала имя кинжала и
— Момо, — сказал Гуан. Кира приказала Момо разбиться, и кинжал разлетелся осколками, смешался с кусочками Блэр. Гуан кивнул. — Так ты разобралась?
— Ты был прав, — сказала Кира. Она сделала новую версию Момо и подняла, глядя на щербинку на клинке. — Мне нужен был способ выделить кинжал, и для этого их нужно было сделать разными, — она опустила Момо на стол рядом с Хаятэ, добавила к ним и новую Блэр. Она создала в ладони еще один кинжал. — Это Пабу, — сказала она. — У него кольцо на рукояти, — она опустила Пабу на стол и создала новый кинжал. — Это Мару, у него зубцы на острие. Это Джиджи, он острый с одной стороны, рукоять крупнее. Этот я зову Луной. Дыра тянется по клинку. Это Хин, на рукояти крючок, — она посмотрела на свою коллекцию кинжалов. Их было восемь, каждый был уникальным, чтобы она могла за ним следить. — Я пыталась сделать больше, но не могу. Почему-то я не могу создать девятый, чтобы один из этих не разбился.
— Впечатляет, — Гуан поднял голову, Харуто сел за стол.
Оммедзи сдвинул кинжалы, даже не удивившись им, и опустил на стол пару глиняных бутылок. Он вытащил из складок кимоно пять чашек. Шики прыгнула на стол, прошла среди осколков Момо и схватила кинжал, пыталась поднять его тонкими ручками. Она подняла его, покачнулась, устояла и радостно защебетала.
— Опасное зрелище, — сказал Кацуо, садясь напротив Харуто и глядя на духа с ножом. Кира соткала в отражении клинка иллюзию несущегося медведя, и принц вздрогнул и обернулся, стул загремел по деревянному полу.
Гуан рассмеялся.
— Я стал мудрее, — сказал он. — Меня ты в этот раз не обманула.
Кацуо повернулся к столу.
— Это было не смешно.
— Не согласен, парень, — сказал Гуан.
— Не удивлен. Ты редко соглашаешься.
Харуто налил пять чашек вина, подвинул по одной к каждому, пятую оставил в центре стола. Шики бросила кинжал, подняла чашку. Харуто поднял чашку и замер, держа ее перед собой.
— За Янмей. За все, что она сделала для нас, и оставленные ею воспоминания, — они все выпили за это. Шики шумно хлебала вино. Кира скривилась от вкуса, надеясь, что они не ожидали, что она выпьет больше.
— Как далеко монастырь отсюда, Идо? — спросил Харуто.
— Восемь или девять дней, — сказал Кацуо. Он взял бутылку и налил себе еще. — Если старый поэт сможет не отставать.
— Я справлюсь, парень.
— Уверен? — Кацуо усмехнулся и налил старому поэту еще вина.
Кира отодвинула чашку. Шики была рада выпить еще, ее шерсть порозовела по краям. Харуто не выпивал. Он сидел у дальнего края стола, задумавшись. Кира видела, что его челюсть двигалась, он царапал ногтем стол, оставляя мелкие ямки в дереве, стряхивая стружку. Его глаза были мрачными. Она коснулась его ладони. Он вздрогнул и злобно посмотрел на нее.
— Ты в порядке? — спросила она.
Харуто скривился, словно ему было больно.
— Ты теперь все помнишь?
Кира быстро кивнула.
— Как ты умерла?
Кира хорошо это помнила. Все было свежим, полным боли в ее разуме.
Харуто вздохнул и провел ладонью по лицу.
— Ты все еще хочешь мести? Твоему дяде?
Кира подумала об этом. Искала в глубине ответ. Она слышала в тишине смех Гуана, Кацуо и Шики, пьющих вино.
— Нет, — сказала она. Это казалось ложью. — Да. Возможно. Я его не простила. И не смогу. Он убил меня. Я доверяла ему, а он… — она притихла и дышала, подавляя боль. — Вряд ли я смогу не ненавидеть его. Часть меня хочет его пожалеть, но он этого не заслуживает. Он заслуживает только ненависть. Но он мертв, а я… нет. Это уже месть. Я пережила его, хотя он убил меня. Это мест, — она кивнула и провела дрожащей ладонью по волосам. Было сложно говорить об этом, и тут не было Янмей, которая могла ее утешить.
Харуто молчал какое-то время, глядя пристально на стол, вонзаясь ногтями в дерево.
— Что такое? — спросила у него Кира.
Харуто взглянул на нее и отвел взгляд, словно не мог вынести ее взгляд.
— Тян все еще хочет мести. Жажда… — он издал невеселый смешок. — Очень сильная. Его гнев притягивает его с небес. Я вижу его, когда закрываю глаза. Восемь дней — долго, — сказал он, и Кире показалось, что он выглядел напугано. — Надеюсь, это не слишком долго.
Глава 52
Монастырь тянулся высоко над ними, четыре уровня, построенные в склоне скалы. Ворона подняла взгляд. Ее шея болела бы, если бы была у нее. Верхний уровень был окутан снежной бурей, бушующей вокруг них. Скала немного закрывала их, но ветер был злым зверем, рычащим на них. Ворона ненавидела такой ветер, он пытался забрать ее дым, ее сущность. Когда-то ее полностью рассеял порыв ветра, и она три дня собирала дым, чтобы снова думать. Это было до того, как Мастер нашел ее и дал ей плащ, чтобы удерживать себя.