Мстительные духи
Шрифт:
Мессимер повернулся к ним, полетел ниже, став больше. Он был не меньше Секирю, сотни футов длиной, его тело было чешуйчатым и гибким, как змеиное. Он опустился еще ниже. Янмей видела чешуйки на его животе. Все на дороге замерли и смотрели, как дракон пролетал, поднимая ветер, который трепал плащи и сбивал телеги. Старик с тростью согнулся над участком травы. Дождь шел за драконом, падал с его чешуи, промачивая все. Мессимер взревел и пролетел над темным пятном Кодачи вдали от них.
— Разве он не красивый, Кира? — спросила Янмей.
Кира молчала. Она смотрела не на дракона, а на Янмей. Когда Янмей
— Как я умерла? — ее голос был холодным, слабым и дрожащим. Сердце Янмей разбивалось от звука, ей нужно было соврать. Ей нужно было защитить ее от боли правды.
— Это не важно, — сказала Янмей. Она отвернулась от других и зашагала, пытаясь отдалиться от них, проходя мимо людей на дороге, еще глядящих вслед дракону. Горизонт тянулся перед ней, как серая волна, угрожающая проглотить все. Она не могла сказать Кире правду.
Они шли какое-то время в тишине, Шики цеплялась за плечо Харуто. Даже принц молчал.
— Это важно! — Кира догнала Янмей, зашагала рядом с ней. — Как мне знать, кто я, если я не знаю, как умерла? Это часть мня. Это… создало меня. Мне нужно знать, Янмей. Кто я? Какая я?
Янмей взглянула на Киру, на тьму ее глаз. Кожа вокруг была такой темной. Тэнгу отравил ее разум и попытался вызвать ёкая. Но Янмей не могла это допустить. Она не столкнет свою дочь с края.
— Хочешь знать, кто ты? — сказала Янмей. — Ты — Кира Мирай. Вот так. Не онрё. Не ёкай. Просто Кира. Моя Кира, — она попыталась притянуть ее к себе, но Кира отпрянула.
* * *
Напряжение сделало вечер неприятным. Гуан остановил их. Он сделал это отчасти для себя — его колени, казалось, хотели поискать другого хозяина — и ради Янмей. Ее лицо было бледным, губы потрескались и почернели местами. Она дрожала под плащом, только решимость вела ее вперед. Пару дней назад Кира первой попросила бы остановиться из-за состояния Янмей, но девушка была темной тучей. Рядом с ней Харуто казался веселым.
Гуан стал разводить костер, другие устроили маленький лагерь. У них было мало вещей — несколько спальных мешков, пара плащей. Ночь будет холодной для всех.
Как только огонь загорелся, Янмей придвинулась ближе, смотрела на огонь. Она не говорила с Кирой с их ссоры на дороге от Кодачи, обе были не рады, что так это оставили. К сожалению, Гуан не мог помочь. Он видел достаточно раз, как кто-то лез, и это не помогало. Один из них должен пересечь брешь, он надеялся, что это случится скоро, а не как у них с Тяном. Они затянули момент, и их отношения сгнили.
Гуан поежился, но не от холода. Их слезливое настроение распространялось, и он не хотел заразиться этим.
— Так ты убийца, Идо? — спросил он, чтобы нарушить неприятную тишину. Он улыбнулся принцу на другой стороне костра, тот пытался устроиться удобнее. У них было только четыре спальных мешка, никто не предложил ему свой.
Принц кашлянул.
— Я предпочитаю звать себя…
— Убийца, — сказал Гуан. — Убийцы всегда делают вид, что не убивают.
Харуто сел у костра с охапкой веток.
— Как себя звал Дрожащее Копье? — он бросил в огонь ветку. Шики подошла и кинула тонкий прутик в огонь. Она прыгнула в пламя, посмотрела на них. Гуану всегда было не по себе от этого. У огня не должно быть глаз.
Гуан рассмеялся.
— Он
Идо Кацуо покачал головой.
— Поверьте, я не простой убийца. Я много лет учился у монахов…
— Терпение, сказал монах, — процитировал Гуан. — Ведь только терпение может тебя освободить. Жизнь дарует все твои желания, пока ты — рыба и хочешь рыбы. Мужчина как-то поднялся по тысяче ступеней, встретил там своего отца и зарыдал.
— У тебя было две птицы, — продолжил принц, — в клетке. Теперь обе мертвы, не улетели.
Гуан рассмеялся и ткнул Харуто локтем.
— Он знает игру, — Харуто вздохнул, тыкая огонь веткой. Рука огня вырвала ветку из его хватки. Шики засмеялась треском костра. Харуто хмуро посмотрел на духа, взял еще ветку.
— Орел летает очень высоко, — сказала Янмей. — Мышь, глядящая на землю, умирает.
Гуан потер ладони.
— Вот и третий участник.
Это была детская игра «Тысяча уроков Сяомай», тысяча поговорок со скрытыми уроками. Участники по очереди цитировали урок. Если участник повторял урок или не помнил, он выбывал из игры. Игра продолжалась, пока не останется только один участник. Дети и взрослые по всей Хосе и Нэш играли в нее сотни лет, хотя Гуан думал, что нынче уроков было больше тысячи. Что важнее, он заметил, как Кира смотрела и слушала за костром. Он гадал, знала ли девушка игру, или в Хэйве ее не научили.
— Мужчина как-то сидел под деревом, капля дождя упала на его колено, — сказал Гуан. Когда загремел гром, и земля задрожала, мужчина поспешил уйти.
Все притихли и смотрели на Харуто. Оммедзи вздохнул.
— Эм… мужчина учуял в воздухе соль… Как там? Он нашел утес и увидел море?
Гуан рассмеялся.
— Близко, старик.
Они продолжали несколько раундов. Харуто первым выбыл, за ним быстро последовал Идо Кацуо. Гуан и Янмей боролись еще пару раундов, а потом она повторила урок. Как всегда, Гуан победил. Но смысл был не в победе. Кира придвинулась ближе к огню, сидела напротив Янмей. Девушка смотрела на пламя, ничего не говорила, хотя Шики строила гримасы в огне, пытаясь вызвать ее улыбку.
Они поделились припасами, Гуан рассказал одну из многих историй, как Яоронг, лютый медведь, потерял лапу. В Хосе было множество версий сказки, и никто уже не знал, какая была правдой. Гуан любил забавную историю о героизме, и как один великий ками был сброшен своим высокомерием на дно. Он рассказал ее, чтобы скоротать время и развеять неловкое молчание. Но, пока он рассказывал, он задумался, не было ли в его разуме другой причины.
История рассказывала о юном герое по имени Иро, о его задании принести голову Яоронга королю Лау, чтобы жениться на принцессе. Иро знал, что у него не было шансов одолеть лютого медведя, он попытался договориться с ним на один зуб, но лютый медведь отказался работать со смертным. Иро придумал ловушку, заманил медведя напасть на него и отрезал лапу Яоронга. Это была история о том, что духи и люди плохо сочетались, а еще напоминание, что люди всегда могли одолеть духов, если проявляли смекалку. Гуан думал, что конец немного испортил значение истории, но это вызвало вопрос, на который Кира могла знать ответ.