Мстительные духи

Хейс Роберт

— Мы — бандиты? — сказала магистрат. — Я — глава этой деревни, мне дала власть сама императрица. У меня где-то есть печать. Намика, где дурацкая печать?

— Я подложил ее под ножку стула в лагере, — Намика указал большим пальцем за плечо. Другие стражи рассмеялись.

— И у меня есть печать, — крикнул Харуто поверх смеха. Он порылся внутри кимоно, вытащил деревянную табличку. — Моя говорит, что я — императорский оммедзи.

Магистрат посмотрела на печать в его руках. Она шагнула к нему

и махнула одному из своих людей, уроду с одной бровью, поднять выше факел.

— Так ты на самом деле оммедзи.

Харуто думал, что мог закончить это мирно.

— Магистрат, — он поклонился еще раз, — я тут не для того, чтобы мешать вашей деревне или вашему правлению. Но я хотел бы, чтобы вы вошли внутрь и кое-что увидели.

Магистрат нахмурилась, пара ее стражей шагнула вперед. Она подняла руку и остановила их.

— Что ты хочешь показать мне?

— Правду, — сказал Харуто. — И причину, по которой я украл у вас еду. Обещаю, я не хочу навредить вам. Можете войти и уйти по своей воле.

— Что ты делаешь? — прошептала Янмей. — Это бандиты, как бы они себя ни звали, и они морят голодом жителей этой деревни.

Харуто посмотрел на нее, заговорил достаточно громко, чтобы все слышали:

— И если мы сразимся, они победят. Даже если мы их одолеем, императрица поставит кого-то другого, — он покачал головой. — Они тут по закону, и не мне спорить с законами смертных. Мои дела только в царстве духов. Вы можете подождать тут. Мы будем в порядке, — он повернулся, открыл дверь и придерживал ее для магистрата.

— Если я не вернусь через пять минут, убейте всех, — сказала магистрат своим воинам и прошла в дом.

Харуто прошел за ней, закрыл за собой дверь. Сен подняла голову и завыла:

— Ты! Ты это сделала! — она снова плакала. — Ты убила мою дочь.

Магистрат игнорировала ее. Она понюхала воздух и посмотрела на Гуана.

— Ты готовишь мою еду.

Гуан подмигнул ей.

— Должно немного остаться, если хотите поужинать с нами.

Харуто прошел мимо магистрата и отогнал Идо Кацуо от двери погреба.

— Внизу.

Магистрат прищурилась и пошевелила когтями.

— Обещаю, магистрат, там не опасно. Просто я хочу показать, почему я тут, — он открыл дверь и спустился по лестнице.

Шиори была такой, как и в прошлую встречу. Много плоти, точки вместо глаз на опухшем лице. Ее руки пропали в ее массе, она теряла облик. Вскоре в ней не будет видно человека. Она зачерпнула горсть земли и сунула в рот.

— Фу! — сказала магистрат, спустившись в погреб. Она зажала ноздри и посмотрела на Шиори. — Что это?

— Из-за нее я тут, — сказал Харуто. — А она тут по вашей вине.

— Что?

Харуто вздохнул и сел на корточки возле ёкая. Шиори посмотрела на него. В темных глубинах

глазок были боль и мольба, но не человеческая. Это был неутолимый голод нуппеппо.

— Вы приковали девочку тут.

— Она и ее мать воровали у меня!

— Нет. Они голодали, а вы приковали девочку в погребе, и она умерла от голода, — Харуто встал и повернулся к магистрату. — Она стала ёкаем, потому что вы убили ее.

Магистрат шагнула вперед и сжала шею Харуто ладонью с когтями. Харуто застыл. Она не могла убить его, но рана на горле приносила много боли. Шиори тяжело дышала за ним. Он мог умереть, если его съедят? Он не пробовал это и не хотел.

— Сколько раз мне говорить? — прохрипел Харуто. — Я имею дело только с духами. Я тут, чтобы очистить этого ёкая. Шиори, нуппеппо, которую вы создали. Я говорю это, потому что она не будет последней.

Магистрат вонзила когти в горло Харуто, кровь потекла по его шее за воротник.

— Мое убийство не остановит это. Люди голодают. Из-за вас голодают. Я не спорю, если так вы хотите править. Я тут не для того, чтобы вас свергнуть, — он вдохнул. — Но я скажу: эта нуппеппо — только начало. Будет больше ёкаев, может, и не такие пассивные. Люди будут умирать. Они будут умирать и становиться ёкаями. Я видел это не раз. Их привлекают страдания. Если продолжите морить своих людей городом, придётся разбираться с полчищами ёкаев, и оммедзи не помогут, — магистрат ослабила хватку, и Харуто потер окровавленную шею. Он снова жалел, что бессмертие не защищало от боли.

— Ты серьезно? — спросила она.

— Ясное дело! — рявкнул Харуто. — Бедняжка не заслуживает ее судьбы. Вы сделали это с ней, и это было жестоко и не справедливо. Иначе она не стала бы ёкаем.

Магистрат поджала губы.

— Зима была тяжелой.

— Это оправдание. И мне плевать, — он покачал головой и закрыл глаза, Тян улыбался ему острыми окровавленными зубами. — Моя работа — не мешать ёкаям рождаться, а облегчать их переход в следующую жизнь, насколько это возможно. Но их будет больше, их привлечёт ваша ненависть и страдания, которые вы причиняете. Это не угроза. Это предупреждение. Вы не хотите тут шичинин.

Магистрат скривилась.

— Что может быть хуже этого? — она указала на нуппеппо, кривя губы.

— Есть семь духов мучений. Они захватывают живых, несут с собой болезни. Когда они появляются, за ними следуют болезнь и разрушения. Вы этого не хотите.

Магистрат коснулась окровавленным когтём своего острого подбородка и прищурилась, глядя на Харуто.

— Да. Как это остановить?

— Накормите свой народ, — сказал он. — Хватит их убивать. Будьте магистратом, а не бандитом. Мне все равно. Я помогу этой девочке и уйду. Я не вернусь.