Муц-Великан
Шрифт:
Черный Фрак (кивая). Через три дня, кляп. Нужно сперва починить гнездо. Не могу же я оставить на произвол судьбы жену и детей. Через три дня, кляп-кляп!
Тут Муц бросился на шею Черному Фраку и так крепко прижал его к своей груди, что тот насилу вырвался, испуганно отскочил от Муца и лишь издали поцеловал его прямо в кончик носа своим клювом…
Настал
Перед ним стоял Муц. Он радостно смеялся, прыгнул на кровать, соскочил вниз и затрещал, как из пулемета, с такой быстротой, что Буц еле успел вылезть из-за подушки.
— Буц, подумай! Подумай только, Буц! Мы получаем крылья! Завтра я улетаю. В Лилипутию! Я только что обещал на площади… Потому что птицы не желают петь, пока я здесь… Подумай, все из-за меня! И аист Черный Фрак летит со мной домой. Через три дня он будет в Лилипутии. Через три дня! Завтра мы уже будем в Лилипутии, завтра.
Буц молча, с удивлением, наблюдал за своим другом. Тот размахивал руками, тряс головой и плел непонятные вещи. Буц решил, что радостный и сияющий великан сошел с ума, покачал головой и печально промолвил:
— Бедняга, он тронулся.
— Нет! — послышался низкий бас из какого-то угла. — Нет, великан вовсе не тронулся! Все это верно.
Испуганные Муц и Буц стали шарить глазами по комнате и заметили в дверях седого старика, который, видимо, только что пришел, так как пропеллер на его спине еще продолжал медленно вращаться.
— Всезнай! — воскликнул Муц и сделал почти тельное лицо. — Сбылось все, что ты предсказал! Ах, скажи мне, откуда ты все это знал?
— Для того я сюда и явился, — ответил Всезнай, — чтобы объяснить тебе, почему умным людям известно иногда то, что глупым кажется непостижимым. Итак, слушай! О том, что ты происходишь из страны великанов, мне рассказали аисты, когда ты впервые появился в Пятидубье. О том, что ты испортишь Праздник Свободы, было написано у тебя на лбу. А с Черным Фраком и с отъездом домой дело еще проще. Ведь, я сам договорился с ним об этом.
— Да, но…
Но Всезнай продолжал, не обращая внимания на раздираемого любопытством Муца:
— Итак, завтра у вас будут крылья. Завтра днем вы будете в Лилипутии. Там вы выкинете еще одну шалость. Знайте: в одном из лилипутских замков скрывается восемь дерзких призраков. Их нужно переловить! Их нужно переловить!
«Фррр!» — и старик уже был за дверьми, поднялся над оградой замка и полетел к лесу.
Возвращение в Лилипутию
В совещательном зале королевского дворца Лилипутии кипела жизнь. Правда,
Шоколадные зубцы и острия башен попрежнему поднимались к небу, и попрежнему ветер разносил по всей стране аппетитный запах пряничных стен. Но этот запах не действовал больше на лилипутов. Народ ходил с высоко поднятыми носами, так как со времени великого пряничного пиршества в День Освобождения, у всех прошла охота к лакомствам. Вымершие замки дремали в тени деревьев, как таинственный пережиток седой старины, как сказочные руины.
В одном только королевском дворце кипела жизнь, хотя из опустевших конюшен не доносилось больше блеяния двурогих, по лестницам не сновали вниз и вверх обшитые галунами слуги, и король со своими советниками не проходил, бренча саблей, по покоям.
В совещательном зале собралось двенадцать лилипутов. То был Совет Двенадцати, избранный народом после бегства толстосумов. Он устраивал еженедельно свои заседания в королевском дворце и разрешал здесь все государственные дела.
Сегодняшнее заседание носило особенно бурный характер. Старик Громовое-Слово, старейший из двенадцати, сидел на председательском месте за длинным столом из слоновой кости, стучал кулаком, хохотал, устремив свои темные пламенные глаза на одного из членов совета и в третий раз недоумевающе спрашивал:
— Привидения? В Замке Веселья? Привидения? Товарищ Тонкогуд, это у тебя в голове привидения, и нигде больше.
— Правильно! — подтвердили остальные и засмеялись.
Только один Тонкогуд оставался серьезным, поднял бледное усталое лицо и отчаянно залепетал:
— Товарищи! товарищи! Но если я их видел собственными глазами! Вчера я сам стоял на карауле в замке. Ночь была очень темная. Половина неба была черная, совсем черная, а другая посветлее. Мерцало несколько звезд, выл ветер, кричала сова…
— Ну и что же? — допытывались другие, с жадным любопытством нагнувшись к нему.
— Ну, и что дальше?
— Закричал филин, а затем снова крикнула сова, и ветер громче завыл.
Гонкогуд на минуту замолк. Было видно, что он от страха не в состоянии продолжать рассказ.
— Дальше!
— Трусам не место в Совете Двенадцати!
— Ну, продолжай, расскажи что-нибудь пострашнее, — подтрунивали другие.
— Вообразите только: ветер выл все сильнее, ночь становилась чернее, кажется где-то прогремело, и ровно в полночь…
Тонкогуд снова замолк — ему опять становилось страшно. Кроме того, из города стали доноситься громкие крики.
Все члены Совета Двенадцати повернули головы к окну и увидели настолько ошеломляющее зрелище, что сразу забыли страшный рассказ Тонкогуда.
Над городом парил огромный великан, с исполинскими крыльями на спине. Рядом с ним летел лилипут с длинным пером на шляпе. Один несся широкими взмахами крыльев, как гигантский аист, а маленький мчался за ним, как ласточка. То были Муц и Буц.