Мучимые ересями
Шрифт:
«Я был бы счастлив, если бы они продвинулись дальше», — признался он себе. — «Если кавалерийские донесения точны, то это не более трети, может быть даже четверти, их общей численности. А учитывая дерьмовый характер местности, по которой они продвигались, мы можем значительно недооценивать их силу».
Его хмурость усилилась, когда он признал такую возможность. С другой стороны, если бы черисийцы были представлены в ещё большем количестве, то они были бы, даже более чем он надеялся, зажаты на участке тракта, ведущего через запутанную дикую глушь, которая находилась перед выбранным им полем битвы.
«Должен ли
Он закрыл глаза, анализируя территорию, которую объехал. Во многих отношениях, это было заманчиво. На самом деле, если бы его целью было просто остановить черисийцев, именно так бы он и сделал. Но он не хотел останавливать их; он хотел разбить их, и для этого ему нужно было, чтобы они были на открытом месте, где он мог бы до них добраться.
«Кроме того, как я говорил Чарльзу раньше, если я попытаюсь передвигать отряды в темноте, они только заблудятся. Или, что ещё хуже, кто-нибудь наткнётся на врага и даст ему понять, что мы здесь. Конечно, если они не идиоты, они должны понимать, что мы где-то здесь. Однако это не делает хорошей идеей подтверждение наших позиций для них».
Он ещё несколько секунд размышлял над картой в своём мозгу, потом снова открыл глаза и поманил к себе писца.
— Да, сэр?
— Сообщение для графа Разделённого Ветра.
— Да, сэр.
Писец приготовил свой блокнот, и Гарвей откинулся на спинку стула.
— Милорд граф, — начал он. — Судя по последним донесениям ваших разведчиков, противник, по-видимому, планирует оставаться там, где сейчас находится, до утра, прежде чем возобновить наступление. Я предполагаю, что завтра он продолжит движение к Переправе Хэрила с намерением захватить тамошний мост. Возможно, он также намеревается направить небольшую колонну к Приорату, чтобы захватить деревянный мост, предполагая, что он знает — или узнает — о его существовании.
— В любом случае, я полагаю, мы можем предположить, что он продолжит наступление по тракту на рассвете или вскоре после него. Судя по его текущей позиции, ему потребуется продвинуться примерно на шесть миль, прежде чем он встретится с нашими передовыми позициями. Если наша оценка общей численности его войск верна, то это наступление займёт достаточно много времени, чтобы все его силы смогли преодолеть подлесок позади него и выйти на более открытую местность между лесом и городом.
— Если это окажется именно так, я намерен отрезать и уничтожить все его силы. С этой целью вам приказывается подготовить кавалерийские силы, достаточные для наступления в его тыл и перерезать тракт позади него после того, как он пройдёт лес. Однако я не желаю, чтобы вы вступали в бой с его пехотой, если только он не попытается прорваться мимо вас, чтобы спастись от моих собственных войск.
— Принимая во внимание важность удержания его в неведении о наших собственных позициях, намерениях и силе, я не хочу, чтобы вы выдвигались до рассвета. Вы должны держать тракт под наблюдением, если это вообще возможно, и выступить ему в тыл только после того, как он полностью выйдет из леса, если только я не прикажу иначе. С этой целью, я хотел бы, чтобы силы, которые вы сочтёте достаточными для целей настоящей инструкции, были готовы к выдвижению за час до рассвета, но оставались на своих позициях до тех пор, пока не будут выполнены условия, предусмотренные в вышеупомянутых пунктах.
Он
— Прочти это ещё раз, — приказал он и внимательно выслушал клерка. Затем он кивнул. — Отлично. Перепиши начисто мне на подпись. Я хочу, чтобы сообщение доставили в течение часа, если это вообще возможно. И мне нужно подтверждение из штаба графа о том, что они его получили.
* * *
— Мы видели несколько кавалерийских отрядов, которые бродили где-то поблизости, сэр, — сказал сержант полковнику Жоэлю Жанстину. Он говорил тихо, как будто боялся, что враг может подслушать его, что делало его лочейрский диалект ещё более трудным для слуха Жанстина, родившегося в Теллесберге. Эта предосторожность, вероятно, тоже была излишней, но, в данных обстоятельствах, Жанстин не собиралась её критиковать.
— Думаешь, они знают, что ты их видел? — спросил он.
— Трудно сказать, сэр, честно говоря, — признался сержант. — Мы маскировались, как только могли, как вы и приказали. И я не взял с собой никого из городских парней, прошу прощения. Мы почти не шумели, а человека на лошади легче увидеть, чем пешего, но вполне возможно, что они нас заметили. И если бы они были умны и выставили кого-нибудь пешего перед собой, чтобы мы увидели конных и не заметили других, я не могу поклясться, что мы бы их заметили, и это факт, полковник.
— Понимаю, сержант. — Жанстин кивнул. Как бы простовато ни звучал голос унтер-офицера, с мозгами у него был полный порядок, и Жанстин сделал себе мысленную пометку, что должен отметить его в своём отчёте. Взрывно расширяющаяся Черисийская Морская Пехота отчаянно нуждалась в компетентных офицерах, и сержант вполне мог стать одним из них. С другой стороны, как хорошо знал любой достойный офицер, она так же сильно нуждалась в опытных, способных и умных сержантах. А «разведывательно-снайперские» подразделения, организованные бригадиром Клариком, нуждались в них больше, чем большинство других.
— Вы хорошо поработали, сержант Уистан, — сказал он. — Очень хорошо. Спасибо.
— Да, сэр. Спасибо, сэр.
Жанстин не мог ясно разглядеть в темноте Уистана, но мог явно ощутить довольную улыбку сержанта, услышавшего слова заслуженной похвалы. Полковник тоже слегка улыбнулся, потом нахмурился, обдумывая доклад Уистана.
Он хорошо сочеталось со всеми другими сообщениями, которые он до сих пор получал. Корисандийцы рассредоточили кавалерийские пикеты по дуге, которая протянулась на расстоянии примерно от трёх тысяч до трёхсот-пятисот ярдов от того места, где тракт выходил из леса, вогнутой стороной к батальону Жанстина. Это давало ему некоторое пространство для манёвра, но недостаточное, чтобы выполнить приказ.
Ещё несколько минут он обмозговывал этот вопрос, потом пожал плечами. Он мог бы послать гонца обратно к бригадиру с донесением, в котором кратко изложил бы ситуацию и попросил бы новых инструкций. Но традиция Морской Пехоты всегда заключалась в том, что, как только намерения старшего офицера были поняты, младший офицер должен был проявить определённую степень инициативы в осуществлении этих намерений. Он знал, чего хочет бригадир Кларик; нужно было просто позаботиться о том, чтобы это произошло.