Мудрецы Талмуда
Шрифт:
Подобные качества давали рабби Иеѓошуа возможность выносить принципиальные решения по самым трудным вопросам. Фактически, лишь при нем окончательно утвердился примат школы Ѓилеля над школой Шамая в ѓалахических вопросах. Отныне в случае расхождений Ѓалаха неизменно принималась согласно мнению школы Ѓилеля. Влияние рабби Иеѓошуа ощущалось и вне еврейского мира. Остроте его ума, силе убеждения, сочетавшей удачные доводы с юмором, не раз удавалось умерить антиеврейскую направленность декретов римской власти. Защищая интересы народа перед лицом римлян, рабби Иеѓошуа в то же время убеждал соплеменников не питать иллюзий в отношении чужеземных господ и не ждать от них слишком многого…
По всей вероятности, именно рабби Иеѓошуа, пока был жив, сдерживал брожение, приведшее после его кончины к восстанию Бар Кохбы. Рассказывают, что после того, как император Адриан, посуливший восстановить Храм, взял свое обещание обратно, в народе вспыхнуло возмущение. Опасаясь, что недовольство может перерасти в открытое восстание, рабби Иеѓошуа обратился к соотечественникам с увещеваниями. Ему удалось утихомирить страсти с помощью такой притчи: Лев растерзал добычу, но в горле у него застряла кость. Царь зверей обратился к подданным: кто извлечет кость, получит достойную награду. Пришла из Египта длинноклювая цапля и вытащила кость. Когда же она запросила награду, лев отвечал: Ты побывала в пасти льва и ушла живой — неужто
[14]
Брешит Раба, гл. 64:8.
Мудрецы Израиля признавали выдающийся дар рабби Иеѓошуа. Рассказывают, что когда рабби лежал на смертном одре, они спросили его: Что же теперь будет с нами? Кто заменит нам вождя, умеющего вести споры с властями и всегда готового возглавить борьбу с внешней угрозой? [15] Рабби Иеѓошуа утешил их: Когда в Израиле нет великих людей, их не найдешь и среди народов мира. Однако не вызывает сомнений — пока рабби был жив, его постоянное вмешательство коренным образом влияло на все, происходившее вокруг. Отстаивая преемственность еврейской истории и непрерывность существования народа Израиля, рабби Иеѓошуа пресекал попытки разрушить единство народа изнутри. Об этом он вел ожесточенные дискуссии с рабби Элиэзером, который оставался его близким другом до своего последнего дня. За это он боролся, споря с еретиками — ранними христианами и другими сектантами, искажавшими Ѓалаху. Показательна его полемика с сектой плакальщиков Сиона, члены которой предавались неумеренной скорби по поводу разрушения Храма [16] . Рабби Иеѓошуа возвратил их с неверного пути, убедив, что действительность следует принимать такой, какова она есть, и надо искать свое место в жизни, а не затворяться в скорби.
[15]
Когда отлетала душа рабби Иеѓошуа бен Ханании, спросили его мудрецы Что теперь будет с нами? Сказал им: Потеряли голову сыны, трухой стала их мудрость — когда евреи лишились главы, тогда же трухой стала и мудрость народов мира. (Хагига, 5Б).
[16]
Когда был разрушен Храм, умножились в Израиле отшельники, которые вина не пили и мяса не ели. Повел с ними спор рабби Иеѓошуа. Сказал им: Сыны мои, что же вы мяса не едите и вина не пьете? Ответили ему Как будем есть мясо, от коего прежде приносили в Храм, а ныне упразднено жертвоприношение? Как будем пить вино, из коего прежде возливали на жертвенник, а ныне нет возлияний? Сказал им: Что ж, тогда и хлеба не станем есть, ибо пресеклось и хлебное приношение. То же и плоды — как будем их есть, когда начатков урожая не приносим? А воду как пить, когда не совершаются возлияния водные? От слов рабби те примолкли. Он сказал им: Сыны мои, придите и поддаю вам. Не скорбь и слезы главное ныне, ведь уже свершилась над нами кара. Не должно слишком скорбеть, ибо такой мерой отмеряют наказание обществу, чтобы большая его часть могла устоять в испытании. (Бава Батра, 60Б).
Несмотря на то, что он никогда не отказывался от своего мнения и порой занимал жесткую, бескомпромиссную позицию, рабби Иеѓошуа был, в сущности, великим миротворцем. Он взвалил на свои плечи обязанность беречь еврейский народ, заботиться о его целостности и полноте национального существования. Рабби Иеѓошуа всеми силами заглушал внутренние распри — однако не ценой соглашательства. Насколько благотворной была его деятельность выяснилось вскоре после его кончины, когда вспыхнуло восстание Бар Кохбы. Понять его стало возможно лишь после того, как ушел из жизни великий мудрец, все свое влияние и огромный авторитет направлявший на то, чтобы сгладить противоречия и умерить страсти.
Благодаря своей мудрости, скромности, проницательности и чувству ответственности за будущее еврейского народа, рабби Иеѓошуа был готов понять и смолчать, когда его менее одаренные и достойные коллеги занимали высокие посты. Он принимал их власть и подчинялся с юмором, не ропща на судьбу. Рабби Иеѓошуа обладал безошибочной способностью отличать потенциальных лидеров. Это он выкупил из плена рабби Ишмаэля, которого ребенком захватили римляне [17] . Рабби Иеѓошуа разглядел в мальчике задатки выдающегося руководителя. Как видно, он же первым открыл рабби Акиву, поняв, что тому суждено великое будущее. В противоположность рабби Элиэзеру, который поначалу не обратил на Акиву никакого внимания [18] , рабби Иеѓошуа много лет помогал Акиве в учении, пока тот не достиг вершины своих возможностей, став почти вровень с двумя выдающимися мудрецами — своими учителями.
[17]
История о рабби Иеѓошуа бен Ханании, который шел в большой римский город. Ему сказали: Здесь в заключении содержится ребенок. Он красив и пригож, а волосы его завиваются колечками. Пошел рабби и встал у входа в темницу. Воскликнул Кто предал разбою Якова и в руки грабителей отдал Израиля! Услышал мальчик и откликнулся: Не Всевышний ли? Ведь грешили мы и не соглашались идти путями Его, и не слушались Торы Его. Сказал рабби. Знамение дано мне о нем — великим учителем он станет в Израиле. Не двинусь отсюда, покуда не соберу денег на его выкуп, сколько назначено за него. И не ушел, пока не собрал и не выкупил мальчика за большие деньги. Не прошло много лет, как стал мальчик великим законоучителем. Имя его — рабби Ишмаэль бен Элиша. (Гитин, 58А).
[18]
Тринадцать лет учился рабби Акива у рабби Элиэзера, но тот не оценил его… Сказал ему рабби Иеѓошуа: Не это ли то простонародье, которым гнушался ты? Выйди теперь и поборись с ним. (Иерушалми, гл.6:3). Смотри также Мишну, трактат Псахим, гл.6, и Санѓедрин, 68А.
Рабби Иеѓошуа остался для грядущих поколений олицетворением мудреца. Он удостоился этого за проницательность и остроту полемической мысли, за мудрость и скромность, никогда не оставлявшую его, за широту взглядов — благодаря всем этим качествам рабби Иеѓошуа стал воплощением того, что народ Израиля считает истинной мудростью.
Рабби Элиэзер бен Гурканос
Рабби Элиэзер бен Гурканос, еще при жизни заслуживший наименование Элиэзер Великий, происходил из одного из знатнейших левитских родов. Существовала традиция, возводившая его родословную к Моше-рабейну [1] . Тем не менее, в юности никто бы не сказал, что Элиэзеру предстоит стать достойным славы своего рода. Его семейство было одним из богатейших в Иудее, но изучению Торы не отдавалось в нем безусловного предпочтения. Элиэзеру предстояло заниматься хозяйством, и к этому его готовили с детства. Только став взрослым он смог заявить о своем
[1]
Псикта де-рабби Кагана, раздел Пара, 40:1.
[2]
О начале пути рабби Элиэзера смотри Пиркей де-рабби Элиэзер, гл.1:2, а также в Берешит Раба, гл.42; Танхума, изд. Бубера, раздел Лех леха, 10 и Авот де-рабби Натан, 86.
Оказавшись в Иерусалиме, рабби Элиэзер спустя краткое время стал учеником рабана Иоханана бен Заккая. В тот период у него совершенно не было средств к существованию. По преданию, он питался лишь черноземом, принесенным с родного поля. Гордость и всепоглощающая страсть к учению — два качества, доминировавшие в нем всю жизнь, — толкнули рабби Элиэзера на своего рода двойной обман. На постоялом дворе, где он остановился, полагали, что его кормят в доме учителя, а в доме учителя были уверены, что он столуется на постоялом дворе. В действительности же ни там, ни там рабби Элиэзеру не перепадало ни крошки. Так продолжалось до тех пор, пока рабан Иоханан бен Заккай, которого вообще отличало внимание к людям, не заметил, что ученик голодает. С тех пор он постоянно заботился о нем, приложив все усилия, чтобы помирить рабби Элиэзера с семьей. Дело было так: Гурканос, отец рабби Элиэзера, отправился в Иерусалим, чтобы лишить сына всех прав на имущество и наследство. Узнав об этом, рабан Иоханан бен Заккай пригласил его на праздничную трапезу, где присутствовали самые выдающиеся мудрецы того поколения и первые Иерусалимские богачи. Хотя Гурканос тоже был человеком не бедным, в таком славном собрании он оробел. Рабан Иоханан бен Заккай попросил своего ученика обратиться к присутствующим со словами Торы. Отец, узнавший в блестящем молодом ученом сына, настолько растрогался, что не только не лишил рабби Элиэзера наследства, а, напротив, пожелал оставить все ему одному. Сын, правда, отказался принять долю братьев, но был рад возможности предаваться учению не заботясь о куске хлеба. Семейные отношения были восстановлены, и в доме рабби Элиэзера водворился достаток, не покидавший его до конца дней.
С этого момента рабби Элиэзер всецело погрузился в мир Торы, и ничто иное его не интересовало. Учитель, рабан Иоханан бен Заккай, уподоблял его колодцу, чьи оштукатуренные стенки не пропускают не капли воды [3] . Эта метафора свидетельствует об изумительной памяти, которой обладал рабби Элиэзер. Он не забывал ничего из того, что изучил. Рабан Иоханан бен Заккай говорил, что он один стоит всех учеников. Учитель относился к ученику с огромным уважением и был душевно к нему привязан. Рабби Элиэзер вместе с рабби Иеѓошуа, своим товарищем по учебе и вечным оппонентом в споре, помог рабану Иоханану бен Заккаю выбраться из осажденного Иерусалима в гробу, притворившись мертвым [4] . И тот, и другой оставались верными сторонниками Иоханана бен Заккая во всех смутах того тревожного времени.
[3]
Шесть учеников было у рабана Иоханана бен Заккая… Он расточал им хвалы: Рабби Элиэзер бен Гурканос — кладезь повапленный, из которого и капли не убудет; рабби Иеѓошуа — блаженна породившая его! Рабби Носи милостив и милосерден, рабби Шимон бен Натанель грехобоязлив, а рабби Эльазар бен Арах — бьющий источник. Он говорил: Если бы всех мудрецов Израиля положили на одну чашу весов, а рабби Элиэзера — на другую, он бы их перетянул. (Авот, гл.2:8).
[4]
Гитин, 56А.
Рабби Элиэзера отличали феноменальные способности и исключительная преданность своим учителям (это вообще было одной из главных черт его характера) [5] . Однако многое влекло его к школе Шамая. Подход Шамая больше соответствовал характеру и личным склонностям рабби Элиэзера [6] . Как и Шамай, он стремился к предельной чистоте мышления, что на практике приводило к ужесточению позиций и оборачивалось неспособностью к компромиссам. Во имя Торы рабби Элиэзер готов был вытерпеть муки голода, жить в крайней нищете. Его преданность Торе казалась безграничной. Но Тора рабби Элиэзера была похожа на него самого: жесткая, категоричная, не оставляющая места для дискуссий, не способная принять чужое мнение. Особенностям натуры и учения рабби Элиэзера предстояло сыграть трагическую роль в его судьбе. Они же стали отличительным признаком его облика, сохранившегося в памяти грядущих поколений. Рабби Элиэзер остался в истории еврейской мысли великой, но спорной личностью.
[5]
Сукка, 28А.
[6]
Иерусалимский Талмуд, трактат Швиит, гл.9:5, где назван рабби Элиэзер, близкий к Шамаю.
В особенности непримиримую позицию рабби Элиэзер занимал в вопросе о ѓалахической традиции. Он не только не допускал никаких спекуляций вокруг методологии и концепций своих учителей, но даже просто формулируя их положения воспроизводил услышанное с дословной точностью, не отступая ни на шаг ни вправо ни влево. В Талмуде рассказывается о нескольких, едва ли не комических эпизодах, когда рабби Элиэзер упрямо отказывался отвечать на вопросы, по которым не было ясности в традиции. Например, в субботу на праздничной неделе Суккот, приглашенный в гости в сукку, рабби Элиэзер затруднился с ответом на вопрос хозяина — дозволено ли накинуть на крышу покров для защиты от солнца [7] . У рабби не было ѓалахических рекомендаций на этот счет, и вместо того, чтобы высказать собственное мнение, процитировал слова мудрецов по другому поводу: Ибо нет у тебя колена во Израиле, из коего не поставил судью. Спрошенный о том же вторично, он вновь вместо ответа процитировал слова мудрецов: Нет у тебя колена во Израиле, из которого не вышли пророки, колено же Иеѓуды и Биньямина поставило царей по словам пророков. Словом, хозяин сукки так и не дождался ответа на свой вопрос. В другом подобном случае [8] рабби Элиэзера попросили объяснить, почему он отказывается отвечать на поставленный вопрос, и действительно ли все, что он говорит, он слышал из уст своих учителей. Мудрец извиняющимся тоном ответил: Вынудили меня сказать слова, которых не слышал я из уст учителей моих. И вот они: никогда я ни слова не сказал, если не слышал его из уст своего учителя.
[7]
Сукка, 27Б.
[8]
Там же, 28А.