Муха на стекле
Шрифт:
– Что так долго? Сейчас уже начальник караула со сменой подойдёт, а у меня ещё мост не поднят! Всё тебя ждём… Давай, проезжай быстрее!
Августин стеганул нервно лошадей… Телега резко дёрнулась и оковы Якобетты громко звякнули среди горы мешков. Стражник с алебардой на мосту схватил лошадей под уздцы:
– А ну-ка стой! Это что ещё у тебя там за звуки?
Августин, уже взявший себя в руки, хладнокровно ответил:
– Разве не слышишь? Дерьмо в мешках звенит… Будешь осматривать?
Арбалетчики на стене прыснули от смеха… А
– Иоахим! Да пропусти ты уже его, бога ради! Нам сейчас начальник караула такое устроит!
Стражник на мосту потоптался, помедлил и махнул, наконец, рукой:
– Проезжай! Навонял тут, дьявол…
Не успела наша телега съехать с деревянного помоста на утоптанную землю, как зашевелились, скрежеща, железные цепи. Мост медленно пополз вверх, закрывая собой на ночь вход в замок…
***
Через полчаса мы уже въезжали во двор Августина. Тишина вокруг стояла полная. Даже собаки не утруждали себя пустым лаем… Только тянули свою бесконечную песню сверчки в придорожной траве, да носились над головами бесшумными тенями летучие мыши. Как и во всякой деревне, крестьяне тут ложились спать рано. Да оно сегодня было и к лучшему…
Августин развязал верёвки и выпустил нас с Алиной из кожаного плена. Потом, он бережно извлёк из мешка притихшую Якобетту, поднял осторожно девушку на руки… Теперь уже бывшая узница, доверчиво-смущённо прислонилась бледной щекой к широкой мужской груди. Два счастливых лица, как две свечи, сияли тихой радостью под ночным небом…
Старуха-знахарка вышедшая во двор на шум, приблизившись к нам вплотную, и разглядев Якобетту, сдавленно охнула. Она кинулась к дочери и прижалась к ней всем телом… Так они с минуту и стояли втроём в полной тишине, крепко обнявшись и заливаясь слезами.
Алина подозрительно зашмыгала носом… У меня вдруг тоже что-то запершило в горле от такой душераздирающей сцены.
…Когда первые эмоции улеглись, ко всем нам пришло лихорадочное осознание необходимости срочных действий. Не время сейчас было почивать на лаврах, хотя мы и выиграли первый раунд в этой схватке… Пока отсутствие узницы в замке обнаружится, беглецы должны очутиться, как можно дальше отсюда. Там, где их никто не достанет.
Августин осторожно перенёс свою невесту в дом. Зубилом и молотком он сбил железные заклёпки с оков, освободив девушку от тяжёлых кандалов. Старуха-знахарка тут же умело покрыла целебными мазями раны на руках, ногах и истерзанном теле дочери… Принялась отпаивать её горячим лечебным отваром. Алина всё это время суетилась рядом, ассистируя врачевательнице.
Мы же с Августином, поспешно разгрузили телегу в дальнем углу двора, почистили её и застелили свежим, душистым сеном. На толстую, мягкую подстилку уложили робко улыбающуюся Якобетту, нехитрый домашний скарб отъезжающих, запас пищи в долгую дорогу…
Наш маленький обоз тронулся в путь, когда время перевалило уже далеко за полночь. Правил нагруженной повозкой Августин.
Две сильных крестьянских лошади бодро шагали на привязи за повозкой… Запасная тягловая сила в любую минуту готова была подменить утомившуюся запряжённую пару. Старуха с дочерью, обложившись наспех собранными узлами, ехали на телеге. Мы с Алиной молча шли рядом…
До края леса наш обоз добрался, не встретив ни единой живой души по пути. Под сенью вековых дубов и вязов, Августин остановил лошадей. Слабо шелестела листва над головой, изредка вскрикивали ночные птицы…
Лунный свет, пробившись сквозь кроны деревьев, упал на бледное лицо Якобетты. Я впервые смог внимательно рассмотреть невесту мастера, и поразился её удивительной красоте…
Длинные чёрные волосы обрамляли худое лицо с правильными чертами. Высокий лоб, большие карие глаза, изящные брови, ямочки на щеках, выразительные пухлые губы – всё это запросто могло свести с ума любого мужчину. И стать причиной зависти и ненависти у деревенских женщин… Неудивительно, что с обвинениями в колдовстве на неё обрушились, в первую очередь, менее симпатичные соседки – уж слишком яркая соперница подросла!
Августин спрыгнул с козел на землю и подошёл к нам с Алиной. Пора было прощаться… Я промолвил, предвосхищая слова мастера:
– Ну, вот и всё… Здесь мы, пожалуй, и расстанемся. Я с сестрой прикрою вас, если вдруг начнётся погоня… Не забудь оставить на тропе за собой завал. Прощай… Живите долго и счастливо с Якобеттой!
Августин грустно произнёс:
– А ведь я даже не знаю, как зовут тебя и твою сестру, странник…
Я протянул мужчине ладонь:
– Захар! А сестру мою зовут Алина. Куда вы теперь?
– Земля большая, – уклончиво ответил мастер. – Пока подальше на север отправимся… А там – видно будет.
– Езжайте в Россию, – посоветовал я. – У нас, конечно, тоже не сахар, есть свои заморочки… Татаро-монголы, нет да нет, всё ещё набеги устраивают. Жадные князья друг у дружки норовят лишний кусок территории оттяпать! Ну, так и у вас тут постоянно воюют… Зато у нас женщинам головы на площадях не рубят и на кострах не сжигают за знахарство. Там вас точно никто не достанет.
– Россия? – повторил с недоумением Августин. – Не слышал… Это в какой стороне?
Я спохватился:
– У вас её называют Московией. Или пока только – Московским княжеством? Не помню… Короче, держи курс на Москву. Есть такой христианский город на северо-востоке. Хороших воинов там ценят!
Августин бросил тёплый взгляд на Якобетту и с нежностью, необычной для этого сурового мужчины, произнёс:
– Мы обязательно найдём себе место в этом божьем мире. У нас с Якобеттой ещё будет много детей… Десять, или даже больше. Сыновей и дочерей. А первых мальчика и девочку я назову Захаром и Алиной… Ты не против?