Муха в самолете
Шрифт:
– И что? Там хорошо, уютно! Все есть: и душ, и кухня, и холодильник, профком следит!
Раечка, поджав губы, осмотрелась вокруг, Луиза поймала ее взгляд и испуганно воскликнула:
– У нас тебе никак нельзя останавливаться!
– Почему? Вон какая квартира огромная.
– Марк Матвеевич не терпит посторонних!
И тут Рая взорвалась:
– Похоже, ты у него в рабынях! Все талдычишь: Марк Матвеевич – то, Марк Матвеевич – сё! Кто тут хозяйка?
Луиза прижала ладонь к губам:
– Тише, пожалуйста.
– Так
– Вовсе нет!
– Чего тогда трясешься?
– Не хочу его волновать, Марк Матвеевич сейчас работает, ему нужно сосредоточиться.
– Он в квартире сидит!
– Верно, в кабинете. Марк Матвеевич часто дома творит!
– Твой расчудесный, любезный муженек в окно глядит, – окончательно вышла из себя Раиса.
– Конструктор, даже когда слушает радио, напряженно трудится, – заявила Луиза.
Раиса расхохоталась:
– Однако, он вымуштровал женушку!
– Ты просто никогда не жила с гением, – воскликнула Луиза, – в нашем доме все подчинено Марку Матвеевичу! Надеюсь, ты не забыла поблагодарить его за хлопоты?
Рая уставилась на сестру, интересно, Луиза и впрямь так обожает чванливого муженька или прикидывается?
Но делать нечего, чтобы выбраться из ненавистного колхоза, пришлось соглашаться на все условия. Очень скоро Рая поняла: Луиза идиотка, безоглядно влюбленная в хамоватого мужа. Может, Марк Матвеевич и являлся гениальным конструктором, но человеком он был нетерпимым, грубым, мог послать рабочего или начальника цеха матом, и никто ему был не указ.
С женой конструктор обращался, словно старшина с солдатом-первогодком. Подай, убери, унеси, погладь, замолчи. Луиза дома не имела никакого права голоса, выполняла то, что велел муж, не поднимая от пола глаз. Чем больше Рая наблюдала изнутри семейную жизнь сестры, тем сильнее удивлялась. Ну почему Луизка терпит самодура, с какой стати кланяется ему в пояс и приносит в зубах тапки? Между прочим, Луиза Иосифовна преподавала в институте и работала над кандидатской диссертацией!
Один раз Рая, глядя, как сестра тщательно наглаживает рубашки мужа, вздохнула:
– Ну и терпение у тебя. Конечно, хорошо жить, не имея материальных забот, но расплачиваться за безбедное существование рабством очень неприятно.
Луиза подняла взгляд:
– Раечка, я люблю его.
– Это еще не повод терять себя!
– Ты, наверное, никогда не испытывала к мужчине настоящего чувства, – пробормотала старшая, – пойми, мне в радость ухаживать за Марком Матвеевичем. Мой муж гений, великий человек, крупный ученый, я всего лишь пылинка на его дороге!
У Раи пропал дар речи, да и что было сказать Луизе, которую переполняла поистине собачья верность и желание услужить хозяину?
Кстати, на заводе никто, кроме начальника отдела кадров, не знал о родственных связях между простой кладовщицей и всемогущим конструктором.
– Смотри не разболтай, что ты моя сестра, иначе вылетишь вон. И не вздумай при встрече с Марком Матвеевичем кидаться ему на шею.
Рая хмыкнула, подобное не могло прийти ей в голову. Впрочем, на предприятии она с зятем не пересекалась, конструктор никогда не посещал склад, а домой к Луизе сестра наведывалась лишь тогда, когда та сидела одна. К слову сказать, Марк Матвеевич часто исчезал на день, другой, мотался по командировкам.
Потом случилась не очень приятная история. Раечка, работавшая в тот запомнившийся ей день в ночную смену, захотела попить чаю. Местные правила не дозволяли включать плитку на служебном месте, следовало сбегать в небольшой круглосуточный буфет, находившийся в другом здании. Попасть туда можно было двумя путями: надеть пальто и перебежать двор или воспользоваться подвалом. На улице стоял мороз, и Рая решила пройти подземным помещением, его, кстати, всегда запирали на ночь, но у кладовщицы имелся ключ, правда, пользоваться им после семи вечера было строжайше запрещено, но Раечка решила наплевать на инструкцию, после полуночи на предприятии было малолюдно, нарушения никто не заметит.
Рая спустилась вниз и побежала по извилистому коридору, спустя мгновение ей стало страшно, и она пожалела, что не пошла поверху, очень уж жутко выглядел освещенный тусклыми лампами переход.
Вдруг вдалеке послышались голоса, обрадованная Раечка припустилась бежать, кто-то, как и кладовщица, решив переступить через запрет, шел по галерее. Коридор сделал резкий поворот, Рая хотела уже выскочить из-за него, но тут вдруг услышала рыдающий голос:
– Марк, ты обещал! Не вздумай нас бросить!
– Я тебя никогда не поднимал, – ответил хорошо знакомый голос мужа Луизы.
Рая остановилась, прижалась к стене, потом очень осторожно выглянула из-за поворота. В паре метров от нее, спиной к кладовщице стояли Марк Матвеевич и лаборантка Вероника Локтева. Раиса моментально узнала девицу по густым, мелко вьющимся рыжим волосам.
– Девочка без отца останется, – гундосила Ника, – дочь твоя! Ты мало денег дал!
Рая, затаив дыхание, вслушивалась в беседу. Ай да Марк Матвеевич! Вот кто, оказывается, папочка нагулянного Никой ребенка!
Намотав услышанное на ус, Рая, не замеченная выясняющей отношения парочкой, на цыпочках вернулась назад, попить чайку ей так и не удалось.
Едва дождавшись утра, Раиса понеслась к сестре и мгновенно выложила той ненароком полученные сведения. Она ожидала чего угодно: крика, плача, сбора вещей, ухода Луизы из дома, но старшая в очередной раз удивила младшую.
– Ты ошиблась, – заявила она.
– Вовсе нет, – горячо принялась возражать Раиса, – я видела их, как тебя.
– Марк Матвеевич любит меня!