Муха в самолете

Донцова Дарья

– Сижу вчера на кухне, устала, словно кофемолка, весь день вжик, вжик, без роздыху, вот и присела чайку глотнуть. Налила кружечку, вдруг вижу, матерь божья, идет младенец! Но как!

Зинаида протянула толстую руку, схватила бутылку лимонада и принялась со стоном глотать из горла.

– В розовой одежке, – продолжала она, вытирая рот тыльной стороной ладони, – на четвереньках! Перепугалась я до усрачки! Ну откуда у Линды дети? Ясное дело, народу полно живет, она всякую шелупонь тут селит, до денег сильно жадная, то Ахмет ночует,

то украинки-штукатуры, то молдаванки, то еще невесть кто колбасится, ты, например. Я в Линдины дела не лезу, нос в дырки не сую, чего в чужой жизни разбираться, только дитя откуда? Дальше чего было, знаешь?

– Нет, – покачала я головой.

– Я ласково так окликнула ребятенка, – лихорадочно блестя глазами, продолжала Зина: – «Маленький, ты чей?» А он! Матерь божья! Подпрыгнул и прямо с пола на раковину взлетел! Господи, я чуть не умерла! А малыш сел, да так странно сгорбатился, вытянул руку и тут… О! О! О!

Я затаилась на табуретке. Все ясно, Зинаида увидела Бакса, который захотел то ли пить, то ли есть, вот и заявился на кухню.

– О! О! О! – стонала Зина. – У него вдруг появилось лицо, не могу описать словами! На секунду показалось! Черт! Поверь уж мне, я хорошо его знаю! Настоящий чертяка.

Наверное, надо спросить у Зины, где и сколько раз она встречалась с сатаной, но я предпочла промолчать, а домработница продолжала излагать события:

– Зашипел, засвистел, потом как скажет: «Зинаида, продай душу!»

– Кто это сказал? – изумилась я.

– Так дьявол!

– Ты ничего не перепутала?

– Нет, конечно, – обиделась баба.

– Он не мог завести диалог!

– Почему?!

– Ну… так!

– Во всех кино показывают, как черт душу покупает!

Я крякнула, и тут Зина заголосила:

– Вон он, вон, гляди!

Я обернулась, на пороге маячил Бакс. Услыхав нечеловеческий вопль Зинаиды, кот молнией метнулся в коридор.

– Видела? – в полном изнеможении поинтересовалась баба.

– Нет, – быстро соврала я, – тебе показалось.

– Он был!

– Никого не было, абсолютно!

Зина вздрогнула:

– Смерть меня поджидает, чует мое сердце!

Я погладила лентяйку по плечу.

– Ты просто устала.

– Ага.

– Иди отдохни.

– Верно.

– Поспи.

– Хорошо.

– Только у себя дома.

– Ну… Линда заругается.

– Ничего, я объясню ей, что ты слишком много сегодня сделала. Помою кухню сама.

– Да?

– Да!

– Ну ладно, – протянула Зинаида, – должна же и от тебя быть какая-то польза.

Глава 25

Утром я вскочила очень рано и стала тихо одеваться. Противный Бакс спрятался где-то в квартире. Напугав до одури Зину, он затаился в некоем укромном убежище. Оставалось лишь надеяться на то, что котяра не попадется на глаза Линде, та живо сообразит, какой черт перемещается по квартире. Интересно, когда кот снова

обрастет шерстью и с него можно будет стащить одежду? Хорошо хоть Линда считает, что Бакс сейчас играет свадьбу на чердаке, и не ищет своего любимца.

Путь до Веревкина оказался суматошным. Сначала я тряслась в электричке, потом села на автобус, докатила до места с поэтическим названием «Обжорово», зашла в местный магазин и спросила у продавщицы:

– Не подскажете, где тут тропинка на Веревкино?

Сильно накрашенная блондинка оторвала взор от растрепанного журнала и мрачно сообщила:

– Здесь не справочное бюро.

– Конечно, но, кроме вас, тут никого нет, где же узнать дорогу? – попыталась я наладить контакт.

– Мое дело какое? На остановке поинтересуйся, – вякнула грубиянка.

Я вышла на улицу и обозрела абсолютно пустую дорогу. Пришлось снова обращаться к неприветливой торгашке:

– Извините, людей на остановке нет.

– Прямо беда, – неожиданно вступила в разговор баба, – горю синим пламенем. Неделю назад тута не пропихаться было, а как мороз вдарил, так народ по щелям попрятался и в магазин не ходит. За фигом я столько хлеба заказала?

Я машинально посмотрела в сторону прилавка, заваленного батонами, заметила среди них булочку с корицей и попросила:

– Дайте, пожалуйста, вон ту плюшку и маленький пакет кефира, я рано из Москвы выехала, не позавтракала, теперь есть захотелось.

Получив просимое, я отошла в сторону и, устроившись на подоконнике, начала есть. Сперва заболел зуб, потом стало понятно: булка несвежая. Выбросить ее на глазах у продавщицы показалось мне неприличным, и я, снова вернувшись к прилавку, попросила:

– Можно пакетик взять?

– Рубль гони, – велела баба и, получив монетку, стала наблюдать, как я, положив булку в мешочек, запихиваю ее в сумочку.

– Зачем еду комкаешь? – неожиданно спросила она.

– Сразу столько мне не проглотить, потом доем.

– Чего там жрать, на один укус.

– Да, вы правы, – кивнула я и пошла к двери.

– Эй, стой!

Я обернулась.

– Ты моя покупательница, – по-прежнему сурово заявила продавщица, – могу теперь и ответить. Веревкино тут близко, налево по дороге, полтора километра. Только что ты там забыла?

– Дачу на лето ищу, ребенка вывезти, – быстро нашелся ответ.

Баба засмеялась:

– Откуда про Веревкино услыхала?

– Женщина одна подсказала, мы на детской площадке познакомились, – улыбнулась я.

Торговка захихикала:

– Ну, ну, сгоняй по морозцу, коли присоветовали. Знатное местечко Веревкино, понравится до жути.

– Значит, налево? – решила я уточнить еще раз дорогу.

– Ага, спокойно чапай. Там трактор колею разгреб, его из Овсянкина прислали, – вдруг обрела редкостную словоохотливость мрачная тетка, – овсянкинцы хорошо живут, вот сами о себе и позаботились, чтоб по сугробам не переть.