Мумия из семейного шкафа
Шрифт:
— Потом вас папа повел в «Макдоналдс», — вспомнила я.
— Какая разница? Я и там сочиняла.
— Тогда при чем здесь мозоли на руках?
— Ты понимаешь все буквально, а завтра мне Галина Францевна пару влепит, и ты же сама будешь меня за это ругать. Что за жизнь у ребенка? — Анюта тяжело вздохнула. — Врагу не пожелаешь. Круговая засада. Двадцать четыре часа в сутки находишься под артиллеристским прицелом. В школе учителя наседают, дома родители… Никакой жизни.
Анюта горестно обхватила руками коленки, совсем как Аленушка на картине Васнецова, оплакивающая братца Иванушку.
Степа уже спала. Она вообще у нас «жаворонок», рано ложится, рано встает. Будить я ее не стала — пусть спит.
Алина лежала на диване перед работающим телевизором. На экран, где прыгала юная певичка, она не смотрела, без интереса листала дамский журнал. То есть отвлечь ее от чего-то серьезного я не могла. Я понадеялась, что она не откажется отвезти меня за тетрадкой.
— Алина, давай съездим к тебе домой, — предложила я.
— Только что оттуда, — не отрываясь от журнала, пробурчала Алина.
— Понимаешь, Аня забыла тетрадь с сочинением, а завтра ее нужно сдать. Ребенок переживает, заснуть не может.
— Да брось ты. Тетрадку забыла, главное, чтобы голова на месте была. Подойдет к учительнице, объяснит. С кем не бывает?
— Ты говоришь так, потому что это не касается твоего ребенка!
— У моего ребенка вообще крыса полтетрадки сгрызла. Ему переписывать пришлось.
После упоминания о крысах я еще больше разволновалась. А вдруг они никуда не убежали и сейчас, в эту минуту, доедают Анино сочинение. Я взмолилась:
— Алиночка, ну поехали? Пять минут туда и обратно. Ребенка жалко.
— Не могу я никуда ехать! — замахала на меня руками Алина. — Кто за ужином уговаривал меня выпить за упокой души Васильева и счастливое избавление квартиры от крыс и прочей нечисти? Как я сяду в нетрезвом состоянии за руль?
И правда, как я могла забыть? За ужином Степа достала домашнее вино и предложила выпить, только не за помин души Васильева и не за избавление от крыс, а за то, чтобы сегодня все Алинины неприятности забылись как страшный сон. И Алину никто не уговаривал, она не отказывалась и с удовольствием поддержала Степину инициативу. А теперь ей лень оторваться с дивана, и она утверждает, что мы ее споили.
— Так что, подруга, если тебе нужна тетрадка, бери такси и езжай. Ключи от квартиры у меня в сумке. Извини, но составить компанию я не могу, потому что уже не транспортабельна. — Алина сладко зевнула и натянула до самой шеи плед. Сомкнув веки, сквозь сон она произнесла: — Я тебя буду ждать.
Было уже одиннадцать часов, когда я на такси подъехала к Алининому дому. Чертыхаясь, я поднялась на третий этаж и подошла к двери. Прислушалась. За дверью было подозрительно тихо. Генератор перегорел? Или крысы, эти хитрые бестии, каким-то образом обесточили прибор?
Я настолько была обижена и зла на Алину, что даже порадовалась тому, что крысам могло повезти и они спаслись.
«Так ей и надо, ленивой Алине. Уверена, если бы ей нужно было куда-нибудь
Я переступила порог квартиры, клацнула выключателем.
«Тихо, ничто не жужжит и не скрипит, на обратном пути загляну в кухню, — подумала я. — Откуда начать поиски?»
Как назло, Аня не помнила, в каком месте оставила свою тетрадку с сочинением, в детской или в комнате, в которой мы с ней спали. Отдавая мне указания, она только пожала плечами:
— В спальне тети Алины ее точно нет.
Я решила начать с Санькиной комнаты. Но мне и искать не пришлось — тетрадка лежала на краю письменного стола. Я взяла ее в руки и из любопытства открыла последнюю страницу записей. Мне очень хотелось посмотреть, над чем думала моя дочь все воскресенье.
Сочинение занимало ровно треть страницы. Буквы были крупные, пробелы — большие. Абзацы начинались с середины строки. По-хорошему все сочинение можно было разместить в трех строках, ну в четырех от силы. Тема сочинения — «Мое любимое животное».
Кто бы мог подумать, что у моей дочери любимцем является не собака (что в принципе было бы понятно), не кошка, а полинезийский таракан? Она хоть его видела? Тут же в тетрадке лежал вырванный из журнала или книги лист со статьей о флоре и фауне Полинезийских островов. Под маленьким фото с тараканом в полный рост присутствовала краткая надпись, буквально в двух словах об этом самом распрекрасном таракане. Текст статьи слово в слово совпадал с Аниным сочинением.
Я поискала на столе первоисточник и, конечно же, нашла. В стопке с тетрадями лежал журнал «Мир насекомых», изданный в девяносто втором году в Великобритании. Остается догадываться, откуда взялся этот журнал у Саньки. Полистав страницы, я недосчиталась еще одного листа в середине статьи «Бабочки Экваториальной Африки». Полагаю, Санька свое сочинение посвятил экзотической гусенице или куколке.
— Совсем об уроках не думают, — пробурчала я, сунула тетрадку в сумку и направилась к выходу.
Уже одевшись, я вспомнила о том, что собиралась проверить генератор. В кухне, не ожидая кого-либо увидеть, я ойкнула, но почему-то не испугалась, а удивилась:
— А что вы тут делаете? Пришли проверить?
Вместо ответа последовал кивок головы.
— Постойте, а как вы сюда попали?
— Через дверь.
— Но Степа при мне закрывала замок, — растерянно пробормотала я и стала пятиться к двери.
Далеко мне уйти не удалось — рука коснулась моей шеи, я почувствовала твердые костяшки пальцев под левым ухом и все… Дальше провал. У меня поплыло в глазах, я упала спиной о стену и сползла по ней вниз.
Пришла я в сознание от дикого холода и резкого толчка в голову, только удар был не снаружи, а внутри, как будто кто-то прикасался к моим мозгам оголенным проводом. Яркая вспышка перед глазами, и тотчас я почувствовала запах, едкий, противный. От этого запаха я не могла дышать, и каждый раз, когда делала попытку втянуть в себя воздух, следовал внутренний удар. Что же это такое? Если так будет пахнуть, я задохнусь.