Мумия
Шрифт:
Отчаянно сражаясь с дымом и огнем, он нагнулся и потянулся за шкатулкой. Она очутилась в его руках, но чьи-то пальцы, сплошь покрытые невиданной татуировкой, тут же выхватили ее у несчастного англичанина.
– Послушайте, – сердито бросил Джонатан. – Эта вещь моя...
Он оглянулся и увидел перед собой медджая с крюком вместо руки и залитым воском лицом. Одежда на спине араба уже загорелась, и теперь он напоминал павлина, волочащего за собой огненный хвост.
Собрав всю храбрость, о наличии которой Джонатан и не догадывался, он выхватил из рук медджая
Джонатан вылетел из горящей каюты и бросился наутек. Пули, посланные ему вдогонку, одна за другой прошивали доски стен и дверей. Но каждый раз свинцовые плевки попадали в то место, которое Джонатан уже миновал. Он выскочил на палубу со стороны левого борта и заметался в поисках сестры.
Однако Эвелин в сопровождении Рика оказалась по другую сторону палубы. Там они столкнулись с визжащей мечущейся толпой, забившей проход. Пламя еще не успело распространиться на эту часть парохода, а все уже были в панике.
Ужас охватил и животных в загоне на барже, которую буксировал «Ибис». Верблюды и лошади проявляли крайнее беспокойство, если не сказать большего. Если первые только издавали истошные крики и топтались на месте, то последние дико ржали, взвивались на дыбы, лягались и бились о стенки загона. Пассажиры второго и третьего классов поспешно бросались за борт и пускались вплавь к берегу.
– Надо найти Джонатана! – воскликнула Эвелин, барахтаясь в объятиях О'Коннелла, прикрывающего ее от беснующейся толпы.
– Придется пробираться на нос, – Рик кивком указал нужное направление. – Последний раз я видел его и баре.
В воздухе щелкнул пистолетный выстрел, и пуля продырявила стенку прямо над головой Эвелин, осыпая ее щепками. Девушка чуть не задохнулась от испуга, а крепкая рука Рика уже заставила ее пригнуться. Удерживая Эвелин, О'Коннелл развернулся в сторону кормы, откуда велась стрельба, и открыл ответный огонь, целясь в еще одного татуированного дьявола. Тот продолжал палить, и пули откалывали крупные щепки вокруг Рика и девушки.
Одна из шальных пуль угодила в керосиновую лампу, висевшую на стене слева от Эвелин, и вскоре огонь забушевал и на палубе. Оранжево-голубые языки стремительно пожирали деревянную обшивку.
Медджай постепенно приближался, продолжая целиться.
– Мы представляем собой легкую мишень! – констатировал Рик, в отчаянии оглядываясь по сторонам. Проход, ведущий на нос судна, также был запружен задыхающейся от дыма кашляющей толпой.
Добраться до воды тоже не представлялось возможным, так как путь к реке преграждал загон на барже, где продолжали бесноваться испуганные животные.
Внезапно лицо О'Коннелла озарилось торжествующей улыбкой. Он вскинул револьвер и дважды выстрелил. На этот раз не в приближающегося медджая, а, как показалось девушке, по лошадям.
На какой-то миг Эвелин решила, что ее компаньон сошел с ума, но вскоре
Лошади, подстегнутые выстрелами, распахнули ворота. Вцепившись в одну створку, О'Коннелл направил взбесившихся животных таким образом, что они, высыпав на палубу, живым ураганом смели крадущегося араба. Медджай успел вскрикнуть всего лишь раз, как копыта превратили его тело в кровавое месиво.
Пламя тоже бесновалось вовсю. Пароход пылал, и тент на верхней палубе напоминал развевающееся огненное покрывало.
Пассажирам ничего не оставалось, как прыгать в воды Нила и плыть к ближайшему берегу. Проход на нос судна постепенно очистился. О'Коннелл вскинул на плечо свой джутовый рюкзак и потащил Эвелин в том направлении.
Они не могли видеть Джонатана, попавшего в переделку на левом борту. Там он столкнулся с тремя американцами, стоящими плечом к плечу и ведущими беспорядочный огонь. За их спинами, как перепуганный школьник, прятался профессор-египтолог. Целью американцев был четвертый медджай, вскарабкавшийся на нос парохода и отвечавший им столь же «метким» огнем.
– Настоящее шоу про Дикий Запад! – пробормотал себе под нос Джонатан, раздумывая, не стоит ли ему прыгнуть за борт.
Он уже не видел, как американцам наконец-то удалось подстрелить араба, и тот кувырком полетел в реку. Сейчас Джонатана больше беспокоила судьба его сестры. Он повернулся, ища способа попасть на противоположную сторону судна... и увидел, что прямо на него надвигается охваченный пламенем медджай!
С вытаращенными глазами и стальным крюком вместо руки. Поднятое для удара блестящее острие не сулило Джонатану ничего хорошего.
– Пригнись! – раздалось откуда-то сзади.
Джонатан присел, и над его головой просвистели пули, выпущенные американцами по горящей фигуре с крюком вместо руки. Это напоминало заградительный огонь целого взвода стрелков. Пораженный десятком пуль, медджай вывалился за перила палубы и канул в реку, где и расстался с жизнью уже окончательно...
– Настоящий Дикий Запад! – восхищенно проговорил Джонатан. – Вот так шоу!
Но теперь сами американцы смотрели на Джонатана с неподдельным ужасом в глазах, как будто англичанин превратился в медджая и представлял для них непосредственную опасность. Охотники за сокровищами, не сговариваясь, отвернулись от Джонатана и бросились наутек, словно перепуганные щенки, правда, топот их ног больше напоминал англичанину стук копыт целого табуна лошадей.
И только через пару секунд Джонатан понял, что не ошибся. К нему действительно приближался табун перепуганных насмерть лошадей. Обезумевшие животные неслись к носу парохода. Джонатан тоже обратился в бегство.
Американцы завернули за угол и попрыгали в воду с правого борта, но Джонатан не стал медлить и бросился в Нил с левой стороны судна. Очутившись в реке, он все еще продолжал размышлять о том, что же случилось с его сестрой и тем самым американцем.