Муму с аквалангом

Донцова Дарья

Федор опустил газету.

– Ну и ну, – вздохнул он, – теперь люди только об одном говорить станут! Здесь еще написано, что судьба сыграла с бывшими друзьями злую шутку. Андропулос и Калистидас скончались вчера почти одновременно. Константин не успел узнать о признании Ариса, тот опоздал с покаянием. Гореть Арису в аду! На его совести столько жизней!

Я молча слушала подростка. Видно, история потрясла паренька, раз он перестал придуриваться и нести чушь про жен русских бандитов. Федор очень юн и не знает, на какое зло могут толкнуть

человека ревность, месть и жажда денег. Меня не удивил поступок Ариса. Увы, на жизненном пути мне встречались подобные ему люди.

Насторожила меня одна из последних фраз Андропулоса: «Все мое состояние завещаю Софье Калистидас, под каким бы именем она ни жила». Он что, не знал о смерти девушки в аварии? Арис не выпускал из вида семью Калистидасов, почему он остался в неведении? Хотя к Софье у него претензий не было и, может, после кончины Оливии Арис перестал интересоваться ее дочерью? Ведь та жила в России, завершала там образование и пока не собиралась возвращаться в Грецию. Вполне вероятно, что Андропулос считал: Софья жива.

Представляю, в каком состоянии сейчас находится Эмма! Думаю, она посмотрела новости и уже изучила свою ногу.

Я вскочила и бросилась к выходу.

– Мадам! – помчался за мной подросток. – А барабулька?

– Некогда, – на бегу ответила я.

– Но отец уже приготовил ее! С лопатой! – настаивал паренек.

– Спасибо, у меня аппетит пропал, – попыталась я избавиться от Федора.

– А деньги? – укорил сын трактирщика.

– Я ничего не ела!

– Но папа потратил продукты.

– Пусть сам съест свою барабульку, – не сдалась я.

– А мои чаевые? – надулся Федор. – Вы обещали мне деньги за перевод газеты.

Я, добежав до «Мерседеса», остановилась.

– Ох, прости, дружочек. Вот твой гонорар. Извини, я разнервничалась.

– Ничего, – повеселел он, пряча купюры. – Приходите еще, папа вам скидку сделает!

Я проехала несколько кварталов, вынула мобильный и снова набрала номер Эммы. И опять в ушах раздался мелодичный женский голос, сообщавший о недоступности абонента. Я ощутила тревогу: навряд ли Поспелова до сих пор на пляже. Ну не сидит же она целый день без обеда в шезлонге!

Я выехала на центральную улицу Сантири, одновременно звоня в отель.

– Хотэл Флоридос, – раздался голосок в трубке.

– Вас беспокоит постоялица из третьего бунгало.

– Слушаю, мадам Виола, – тут же перешла на русский язык портье.

– Могу я вас попросить о небольшой услуге, не связанной с проживанием в гостинице?

– Мы здесь, чтобы решить любые ваши проблемы.

– Спасибо. Понимаете, я с утра не могу дозвониться до Эммы Поспеловой. Сначала я полагала, что она на пляже, но сейчас уже вечереет. Скорей всего Эмма забыла зарядить мобильный. Нельзя ли попросить кого-нибудь сходить к ней и сказать, что Виола пытается с ней соединиться. Я нахожусь в Сантири. Хотела заехать еще в одно местечко, но возникла необходимость поговорить

с Эммой.

– Простите, мадам Виола, мы выполним любую просьбу, кроме той, которая направлена на нарушение покоя другого гостя, – сладким, как банановый сироп, голосом замурлыкала портье. – Если мадам Эмма отключилась от внешнего мира, ее желание побыть в…

– Поспелова живет не в отеле! – напомнила я.

– Сейчас отправлю на виллу курьера, – живо ответили с рецепшен.

– Очень мило с вашей стороны, – сказала я. – И…

Остаток фразы застрял в горле. По противоположной стороне дороги, нагло ревя двигателем, на бешеной скорости пронесся низкий автомобиль нестерпимо желтого цвета. Нина забрала из ремонта свой «ламборджинчик» и сейчас спешила домой.

Глава 16

Даже новому «Мерседесу» никогда не угнаться за спортивным автомобилем. Да еще Нина, наплевав на знак, ограничивающий скорость до шестидесяти километров в час, выжимала из мотора почти все лошадиные силы. Я предпочитаю соблюдать правила, поэтому безнадежно отстала, но не переживала по этому поводу – экс-мадам Зарубина явно возвращалась к месту своего нового проживания. Едва свернув в переулок бывших жен, я увидела «Ламборджини» и девушку в алом костюме. Нина вытаскивала из багажника большие бумажные пакеты.

– Душа моя! – рявкнула я, выходя из «Мерседеса». – Ты маленько перепутала – живешь в последнем доме, а припарковалась у второго от конца улочки. Или решила прогуляться? Не боишься каблуки сломать? А, Нинуля?

Девушка обернулась, и я ойкнула.

– Меня зовут Майя, – слегка надтреснутым голосом представилась незнакомка.

Я оценила идиотизм ситуации и попыталась превратить все в шутку:

– Ой, «Ламборджини»! Такая красивая машинка!

– Петр и Нинке такую купил, – усмехнулась Майя. – У нас у всех они есть!

– Понятно, – еще больше растерялась я, – вы не Нина.

– Я похожа на нее? – осведомилась Майя.

– Ни малейшего сходства! – жарко заверила я. – Ничего общего!

– Надеюсь, – хмыкнула Майя. – Если вы ищете Нинку, то она в СПА.

– Где? – переспросила я.

– В клинике Этери, – ответила Майя, захлопывая крышку багажника. – На выезде из Сантири стоит бело-голубой дом. Нинка там кайфует. Я только что от Этери, делала водорослевое обертывание и шоколадный пилинг.

– Вы видели Нину? – обрадовалась я. – Она мне срочно нужна.

Майя попыталась нахмурить гладкий лоб, но, очевидно, мышцы ее лица были частично парализованы ботоксом – брови не захотели сдвигаться.

– У Этери нельзя никого встретить, – с легким презрением заявила уж не знаю какая по счету жена Зарубина. – Но на парковке стоит желтый «Ламборджини». Сашка, козел, чуркистан вонючий, долго мне тут с сумками прыгать?

Последняя фраза предназначалась не мне, Майя произнесла ее в домофон.

– Огромное спасибо! – воскликнула я и села в «Мерседес».