Муму с аквалангом
Шрифт:
– Я всегда любила тебя, мне другие мужчины не нужны.
Молодой врач растерялся. Соня понравилась Антону, но развод с Эммой не входил в его планы. Ну кто мог подозревать, что Калистидас испытывает к мужу лучшей подруги сильные чувства?
– Э… понимаешь… – забубнил Антон, – мы с Эммой…
– Можешь не продолжать, – перебила его Софья. – Я не стану затевать скандал. Только не бросай меня! Пожалуйста! Эмма никогда ни о чем не узнает.
И Антон дал слабину. Раз в неделю они с Соней устраивали себе романтическое свидание. Спустя год Антону стало казаться, что он женат на двоих. Эмма, безусловно,
Глава 25
Потом случилась беда с Константином. Отца Софьи арестовали и посадили в тюрьму, Оливия умерла, Соня осталась в России.
– Мне нельзя в Грецию, – объяснила она Эмме, – я окажусь за решеткой.
Эмма опять поверила подруге. Она очень жалела Софью и часто говорила Антону:
– Как тяжело ей приходится! Оливия была совсем иной, чем моя мама, она всегда поддерживала дочь, никогда не ругала ее и отчаянно баловала.
Антон только кивал. Любовница стала превращаться для него в обузу – плакала, требовала внимания. И у нее начались проблемы с деньгами. Может, это и характеризует Антона с плохой стороны, но из песни слова не выкинешь: за все время длительного «левака» Поспелов ни копейки не потратил на Софью, полностью обеспечивала их свидания именно девушка. Калистидас была дочерью очень состоятельных родителей, а Антон нищим участковым терапевтом. Ну как он мог изъять кусок из семейной кассы?
Но сейчас-то положение изменилось! Соне потребовалась не только моральная, но и материальная помощь. Бросить любовницу Поспелов не мог. С одной стороны, он считал это непорядочным, с другой… Соня ведь могла разозлиться и рассказать Эмме правду, а расходиться с супругой и жениться на дочери осужденного Калистидаса Поспелов категорически не хотел.
Но не зря говорят, что в любой неприятности непременно есть положительная сторона. Антон помучился и понял: надо кардинально изменить свою жизнь – уйти из поликлиники и заняться бизнесом. Мысль о создании выездных бригад для сбора анализов показалась ему очень перспективной. На рынке пока не существовало такой услуги, Поспелов мог стать первопроходцем. А кто раньше всех добежит до пирога, тому он и достанется!
Одна беда – у Антона не было первичного капитала, и он, наступив на горло собственной гордости, поехал к Анне Львовне.
Теща выслушала зятя и откровенно рассмеялась ему в лицо:
– Что, любовница дорого стоит?
– Вы о чем? – побелел Антон.
– О ком, – язвительно поправила Анна Львовна. – О Софье, конечно. Или у тебя еще кто-то есть?
– Все неправда! – пришел в себя Поспелов. – Я люблю Эмму. И пришел просить в долг, под проценты.
– Убирайся! – велела теща. – Да радуйся, что твоя супруга дура, не верит матери!
Антон похолодел. Неужели старая змея, каким-то образом разузнав истину, рассказала о ней дочери? Следовало хоть как-то разубедить старуху и попытаться выяснить, что предприняла эта сволочь.
– Анна Львовна, – примирительно зажурчал Антон, – вы зря разнервничались.
– Замолчи! – огрызнулась теща. – Не дам тебе ни копейки!
Старуха схватилась за сердце.
– Вам плохо? – насторожился Поспелов.
– Там ампула… дай… – простонала она, – укол… на буфете… лежит.
Антон взял упаковку.
– Что за ерунду вы колете? Эти инъекции придумали при царе Горохе! – воскликнул он.
– Тебя не спросила, – прошептала Анна Львовна. – Мне плохо… очень… больно…
Поспелов рысью сбегал в свою машину – как многие врачи, Антон всегда имел при себе «тревожный чемоданчик» со скоропомощными средствами.
Он быстро набрал в шприц лекарство и схватил тещу за правую руку.
– Лучше в левую, – прошептала старуха, – там вена хорошая. Давно сама себя колю. Только ты не надейся, что я в благодарность за твою помощь кошелек расстегну!
– Угу, – кивнул Антон.
– И после моей смерти тебе фиг достанется, – мстительно заметила Анна Львовна. – Завтра же поговорю с Софьей. Я вам устрою! Увидите небо с овчинку! Одна дура, второй жадный мерзавец…
У Поспелова потемнело в глазах, не владея собой, он воткнул шприц, сделал быстрое движение пальцами, и в вену старухи отправился пузырек воздуха.
Анна Львовна скончалась быстро.
Антон вытер шприц, приложил к нему пальцы тещи и быстро ушел. Убийце повезло, его никто не заметил.
Через день Эмма, обеспокоенная тем, что мать не отвечает на звонки, поехала к ней домой и нашла ее мертвой.
Никакого следствия не было. В те годы в России бушевал криминальный беспредел, и смерть старухи не стала для милиции приоритетным событием. Анна Львовна давно имела проблемы с сердцем, сама колола себе лекарство. Ничего подозрительного: бабуля не заметила воздуха в шприце…
Дело даже открывать не стали, выдали справку о смерти. Антон от греха подальше предложил тело кремировать.
В ночь после похорон матери с Эммой приключилась истерика.
– Это я виновата! – плакала она. – Желала маме смерти! Она была злая, мучила меня, хотела, чтобы мы с тобой развелись, каждый день говорила про тебя гадости! Знаешь, какое она составила завещание? Если я дам тебе хоть копейку, все средства уйдут дальней родственнице. Я не могу прописать тебя ни в одной из ее квартир, не имею права продать коллекцию и дать тебе денег…
– Милая, – обнял ее Антон, – ну как она проверит, куда ты дела средства? Рассуди разумно: допустим, ты продаешь дачу, я в сделке не участвую. Но потом ты передаешь мне деньги. И дальше что? Все слова про неизвестную пятиюродную племянницу, коей отойдет все, если дочь ослушается мать, просто треп. Анна Львовна умерла, ее власть над нами кончена.
– Я! Я! Я ее убила! – причитала Эмма.
– Ерунда, она сама неудачно сделала укол.
– Следовало побежать вечером к маме, а не ждать сутки!
– Милая, воздух в вене лишает человека жизни почти мгновенно, – пустился в объяснения Антон, – ты бы ничем ей не помогла.
– Я хотела от нее избавиться!
– Вполне естественное желание, если учесть характер старухи, – парировал Антон. – Вспомни, сколько лет мать мучила тебя…
– Так ведь любя! – зарыдала Эмма.
– Все равно бы она скоро умерла! – рявкнул Антон. – Колола себе совершенную ерунду! С таким же успехом можно физраствор вводить.