МУОС. ЧИСТИЛИЩЕ
Шрифт:
— Чтоб защищались. Или обменяете на что-нибудь… Только с дверью вам надо что-то сделать — слышно больно издалека.
У решительного и смелого украинца Михайлы затряслись губы:
— Спасибо… Боже, да зачем вам мое «спасибо»?! Я по гроб жизни не откуплюсь от вас… Я должник ваш, хлопчики вы мои… Митяй, ты прости меня, Бога ради, что встретил так тебя не по-христиански…
Они вышли в канализационный канал и уверенно направились на юго-запад. Михайло подробно объяснил бойцам дорогу на Нейтральную. Все семейство Страпко вышло их провожать.
За три часа они
Вдруг они услышали детский крик — это кричала Майка. Крик доносился из глубины канализационного туннеля, где они недавно шли. Пока бежали, дозорный-уновец испуганно объяснял:
— Она пописать попросилась. Я ее отпустил. Фонарем не светил — хоть и ребенок, но ведь девочка, неудобно как-то. Потом вдруг она закричала — уже где-то далеко.
Крик Майки то прерывался, то звучал вновь — сдавленно, как будто кто-то пытался зажать ей рот. Тот, кто тащил девочку, явно бежал, но не так быстро, как бойцы. Свернув в боковой проход, они внезапно оказались в довольно большой комнате. Это было подвальное помещение какого-то предприятия, раньше использовавшееся под склад или цех. Теперь здесь было пусто. Странно, что его до сих пор не заселили. Оказавшись в центре этого помещения, отряд остановился, думая, куда бежать дальше. Кроме маленькой двери, через которую они вбежали, в помещение вело двое больших производственных ворот — в торцевых частях подвала. Майки здесь не было, и она уже не кричала.
Вдруг и одни, и другие ворота скрипнули, резко распахнувшись. Через них, а также через дверь, в которую они только что вбежали, в помещение входили люди: мужчины, женщины, дети. Вскоре их набилось в подвал не менее сотни. Они подходили все ближе, плотно обступая отряд. Бойцы поняли, что оказались в западне, и стали кругом, спина к спине.
Разумеется, незнакомцы были ленточниками. Их выдавал рассеянный взгляд, несколько замедленные движения и отсутствие даже попыток выглядеть аккуратными, у многих на лице сияла совершенно неуместная в этот острый, напряженный момент улыбка… Радист содрогнулся.
Из толпы вышел мужчина — старый, хромой и явно нездоровый. Он заговорил:
— Ну что ж, несчастные, мы долго вас ждали. Вы знаете, кто мы, мы знаем, кто вы. Я — Миша, носитель Третьего Прародителя. Мне выпала честь удостоиться неземного счастья, которым я хочу поделиться с вами. Сложите свое оружие, покоритесь. Я обещаю безболезненные операции, после чего вы тоже познаете счастье быть носителем Хозяина. А одному из вас, возможно, выпадет всечудесное блаженство стать носителем Третьего Прародителя. Я познал в своей жизни неисчерпаемую любовь, и теперь мне пора уходить. Я уйду — но в этом мире останется моя любовь к моему Хозяину…
Его речь прервал Лекарь:
— Вот дебил! Все поняли? Он предлагает нам воспылать любовью к глистам, которых они вскармливают. Я вот сейчас твоего хозяина отстрелю вместе с твоей замороченной башкой!
По толпе ленточников прокатился ропот негодования. Их лица перекосили гримасы злобы. Некоторые ступили через условный круг, желая
— Меня не удивляют твои слова, несчастный! Хотя ими ты очень оскорбил согревающего меня своей любовью Третьего Прародителя. Посмотри вокруг: все эти благородные, которых ты видишь здесь, когда-то тоже не хотели быть носителями. — Толпа почти синхронно закивала головами, кто-то выкрикивал: «Да-да!». — Но спроси у любого из них, какая жизнь им больше нравится: та, которая была до появления Хозяев, или та, которая у них сейчас. — Из толпы уверенно закричали: «Сейчас!!!» — Вы слышите? Не могут же все ошибаться, подумайте об этом! Я не прошу вас ни о чем. Через пару дней вы так или иначе все будете согреты любовью Хозяев. Я предлагаю вам сложить оружие, чтобы не причинять вреда Хозяевам, которые живут в телах этих благородных.
Радист, терзаясь смутными догадками, крикнул:
— Где Майка?
— А-а-а! Майка. Покажите будущему носителю его подругу… или лучше сказать, приемную дочку. Ха-ха!
Из толпы выступил здоровенный ленточник. На плечах у него сидела Майка. Она улыбалась. Боже, это же их Майка! Та самая, которая прошла с ними весь путь. Майка, которую решила удочерить Светлана! Майка, которую Игорь тоже успел полюбить! Она была ленточницей! У Радиста помутнело в глазах. А Миша спокойно продолжал:
— Да и вот еще. После обретения хозяина ты, Радист, сможешь забрать Майку. А потом, когда убедишь или заставишь Светлану принять Хозяина, вы будете жить вместе! Кстати, вы можете быть осчастливлены детенышами хозяина Майки — у него скоро период деления! Решайся, Радист!
Кудрявцева замутило от этого предложения. Митяй, боясь, что парень сейчас упадет, схватил его за плечо и втянул в круг. Бойцы вновь сомкнули ряды. Митяй крикнул:
— Пропустите нас или мы проложим дорогу из трупов!
Миша как бы с грустью произнес:
— Ну что же. Я не сильно надеялся… Внимание! Носители с Хозяевами годовалого возраста — взять их живыми!
Из толпы стали выступать ленточники. Они шли на бойцов с голыми руками. Митяй скомандовал:
— Огонь!
Прогремели одиночные выстрелы, щелкнули арбалетные механизмы. Несколько ленточников упало, но из их рядов выходили новые и опять двигались на бойцов — прямо под пули и стрелы. Так продолжалось минут десять. Поток идущих прекратился. Истекавшие кровью трупы образовали бруствер. Миша тихо произнес:
— Носители с Хозяевами двухгодовалого возраста, вперед!
Новый поток ленточников двинулся из толпы в центр.
Радист ушел в прострацию. Он стоял в центре круга, обхватив голову руками. Ему не было страшно. Просто черная тягучая пустота и безразличие наполнили Кудрявцева изнутри. В этом уголке ада под названием Муос все перевернуто. Даже ребенок, которого он полюбил, оказался предателем.
Радист не был солдатом, и у него не возникало желания «воевать до последнего», как у Митяя и других. Он считал бессмысленной эту стрельбу, потому что исход ее был и без того понятен. Кто-то схватил его вещмешок, достал оттуда их последнюю гранату и швырнул ее прямо в толпу ленточников. Прогремел взрыв, ошметки плоти облепили Радисту руки, которыми он все так же сжимал голову. А ленточники все шли.