Муравейник
Шрифт:
Девушка догнала его почти у самых ворот:
– Почему ты ушел? Разве вы у себя в пустыне совсем-совсем не любите веселиться?
Аваллит усмехнулся:
– Любим, только у нас все совсем по-другому…
– А как? Расскажи…
Постепенно они разговорились. Девушку звали Иния, она работала на поварне, а иногда помогала в поле.
Во время прошлого штурма у нее погиб младший брат – подносчик камней и копий. Шестилапые оторвали бедняге голову.
Аваллит гладил девушку по волосам и удивлялся, как странно изменился привычный мир. Он и представить себе не мог
Иния… Красивое, ласковое имя. Она как-то по-особенному доверчиво жмется к нему. Интересно, что произвело на нее самое большое впечатление – демонстрация его кулаков или обычная ласка, непривычная для нее, выросшей в мире незамысловатых желаний и скудных удовольствий.
– Эй, Аваллит, – крикнул сзади кто-то из знакомых пустынников. Зинвал, кажется. – Ты на гонках колесниц был?
– Нет, – усмехнулся пещерник. – Я все больше кулаками махал. Там, на площадке, парочка местных драчунов мерилась силой. Пришлось помочь.
– И как?
– Да вот, – он достал из перевязи кубок, показал, – подарком разжился.
Зинвал подошел ближе, с ним еще несколько охотников. Они все, как по команде, окинули спутницу Аваллита взглядами с ног до головы, да так откровенно, что она зарделась.
– Я смотрю, ты там не только подарками себя обеспечил. Везет же некоторым… – завистливо пробормотал Зинвал и недвусмысленно подмигнул Аваллиту. – А мы на гонки ходили смотреть.
– И как там? – скорее из вежливости, чем из интереса спросил пещерник.
– Да никак. Я лично толком ничего не смог разглядеть. На первом же круге поднялась пылища – ничего не видать. Но орали эти ребята здорово, ах в ушах звенит.
– Ага. А еще там бросали в победителя муравьиными головами. Хорошо, не прибили.
– Ну, это у них повсеместно. Я, пожалуй, пойду – как-то все это скучно. Такое впечатление, что местные просто не знают, как надо веселиться. Кто-то сказал им, что надо вот так, – они и рады стараться…
Стало смеркаться.
Над площадью поплыл сладковатый запах ортисового сока. Многие горожане шатались и держались за стены, а некоторые уже лежали на земле, закатив глаза.
С помоста продолжали славить всемогущество повелителей, что-то выкрикивать и швыряться останками шестилапых. Ритмично громыхали барабаны…
Когда стемнело, устроили огненное представление. Три десятка горожан с факелами обошли внутреннюю площадь кругом. Люди танцевали и пили тайком припасенную ортисовую настойку. В паучьих городах смертоносцы неодобрительно смотрели на нее: многие, пристрастившиеся к соку ортиса, пропадали навсегда. Впрочем, сегодня все было можно.
Всеобщее веселье утихло только глубокой ночью, оставив после себя клочья праздничных нарядов и хитиновое крошево.
Пещерники ушли с торжества гораздо раньше. Оно показалось им скучным и вымученным. Свободные люди песков веселились сами, когда у них было для этого настроение, и не нужно было властью Правительницы назначать специальный праздник.
Были дни, когда
Но на этих праздниках дети не носили головы убитых врагов. Никогда.
Праздник еще был в разгаре, когда командиры пещерников, Каверра и Редар, прибыли в дом Управителя на второй уже военный совет. И сам Повелитель, и люди прекрасно понимали, что сейчас они выиграли у муравьев время – разгромили армию противника, сохранив свою. За всю войну союзникам впервые представлялась уникальная возможность уничтожить врага в его логове. Пока шестилапые будут растить новое войско, лучшие из лучших воинов пустыни должны наведаться в степь. Там стоит обнаруженный еще Редаром муравейник – дом рыжих тварей, то самое место, откуда они черпают свои силы, откуда начинаются все их кровавые набеги.
Вспомнив старое предание, еще времен войны со смертоносцами, Айрис назвала смельчаков, что отправятся в логово врага, красивым и звучным словом «рейдеры». Так в свое время именовались отряды специально обученных людей-охотников, которые выслеживали и убивали одиночных смертоносцев. Слова «рейдер» и «рейдерный отряд» остались в памяти людей. Теперь Правительница решила возродить их.
Редар был уверен, что сможет отыскать муравейник:
– Муравьиную тропу в холмах найти довольно легко. В паре сотен перестрелов от нее я тогда еще приметил холм с лысой, вылизанной ветром верхушкой. А на той стороне, рядом с тропой, тянется узкое ущелье, где я ночевал. Заблудиться невозможно! Только вот идти долго, а всю армию на шарах не перевезешь…
– Сколько? – коротко спросил Римал, потирая раненую ногу: в бою какой-то чересчур быстрый шестилапый успел полоснуть жвалами.
– От Серых скал – около трех переходов. Отсюда будет несколько меньше. Я тогда шел почти полный день, часть ночи и еще до самого вечера, пока не достиг холмов. А оттуда до муравейника – примерно треть дневного перехода.
– Да, путь неблизкий. Моим охотникам надо дать отдохнуть, – заметил Каверра.
Еще на прошлом совете решили, что каждый командир отберет из своей сотни лучших воинов, а Салестер – самых метких стрелков. Кенгар выбрал, в основном, опытнейших охотников своего старого отряда, Римал – тоже, Каверра, командир пустынников, взял бы только добровольцев, но вызвались опять почти все, и ему пришлось пережить немало неприятных мгновений.
Каждый хотел попасть в рейдерный отряд, и многие охотники, заслышав, что Каверра предпочел ему какого-нибудь соседского парня, впадали в ярость:
– Как? Ты взял Инлегга, а меня нет? Да он на прошлых дождях от сольпуги полночи бегал?
– Почему ты не выбрал меня? Что, если рыжие твари чуть-чуть оцарапали мне руку, то я теперь уже и не охотник?
В конце концов, страсти улеглись. Два десятка и один счастливчик был готов биться за новые земли с любыми тварями мира. Богвар и Кребус попали в их число, а вот Зинвал – нет, чем был страшно недоволен.