Муравьи революции
Шрифт:
— Какой вы батареи?
— Шестой, — ответил я неуверенно.
— А что же, у вас в шестой батарее у всех такие длинные волосы?
«Пропал», — мелькнуло у меня в голосе. Я оглянулся; солдаты все исчезли, только группа человек в пять плотнее сгрудилась вокруг меня и тревожно смотрела на офицера,
Офицер помолчал немного, потом сказал солдатам, чтобы они шли спать. Солдаты, однако, не пошли и остались возле меня.
Он с удивлением посмотрел на них, но ничего не сказал и обратился ко мне:
— Вы слишком неосторожны. Можете попасть и подвести солдат. Ваше счастье, что я, а не другой наткнулся на вас. А теперь, ребята, идите.
Солдаты переглянулись, и один из них сказал, чтобы все ушли, а он останется. Солдаты ушли, а мы остались втроём. Тогда офицер обратился к оставшемуся солдату:
— Вот что (он назвал его фамилию). Я знаю, что у вас ведётся политическая работа. Я давно уже это заметил. Я вам буду помогать. Когда у вас будут занятия, вы говорите мне об этом заранее, и я буду брать тогда на себя дежурство по батарее, иначе вы скоро будете арестованы. А вы, молодой человек, с вашими волосами, будьте осторожны. Не всякий поверит, что вы солдат шестой батареи.
Бывают в жизни случаи, когда чувствуешь себя провинившимся мальчишкой. Так чувствовал я себя в эту минуту.
Кончилось всё благополучно. Офицер иногда слушал мои беседы с солдатами. Сочувствовал ли он революционному движению, или было это результатом скуки живущего в глуши офицера — трудно было оказать. Солдаты считали его «добрее других», — этим и ограничивалась его характеристика.
На одном из солдатских митингов, происходившем на обычном месте на берегу реки Уды, случилось происшествие: я уже окончил свою митинговую речь, и мы беседовали сидя. Я отвечал на вопросы солдат. Тут же было несколько рабочих. Вдруг в темноте послышались какая-то возня и умоляюще просящий голос. Я поднялся и громко спросил:
— Что там такое?
В ответ послышался хриплый голос.
— Господин оратор, спасите…
У самой реки кучка солдат тащила к воде человека. Я подбежал к ним и спросил:
— Что вы делаете?
— Жандарма раскрыли, — послышалось из кучки. — Куда же вы его тащите?
— Куда? Топить. Куда его, стерву, больше? Солдаты обступили нас плотной стеной.
— Топить его, стерву… Шпионит.
Я велел солдатам отойти от жандарма. Жандарм со стоном поднялся на ноги и стал, всхлипывая, уверять, что он не шпионить пришёл, а послушать и переоделся он потому, что иначе бы на собрание не пустили.
— Знаем, в воду его… — загудели солдаты.
Жандарм трясся, как лист. Жалко было человека — утопят. Я стал уговаривать солдат, чтобы его отпустили. Жандарм упал на колени и стая клясться, что у него и в уме не было шпионить, что он это докажет, что будет предупреждать, если кого вздумает полковник арестовать. Солдаты смягчились. Решено было его, после того как все разойдутся, в сопровождении двух солдат довести до города.
На другой день на мосту меня остановили два жандарма. Один из них взял под козырёк:
— Господин, я хочу сказать вам спасибо, что вы за меня вчера заступились. А вот это — мой товарищ. Мы оба служили в одном полку полевых жандармов. Мы бы хотели, чтобы вы нам рассказали о том, что вы рассказывали солдатам. Нам никто не верит, а мы ведь тоже люди.
Их просьба меня немного ошеломила, однако я им обещал. Потом я рассказал солдатам о моей встрече, и они категорически запротестовали против того, чтобы я стал заниматься с жандармами. Я с ними не занимался, но один рабочий взялся за это дело. Жандармов, желавших заниматься, оказалось человек шесть. Они внимательно
Однажды мы получили известие, что через Нижнеудинск проезжает группа женщин, осуждённых на каторгу. Рабочие решили устроить встречу и стали готовиться: приобрели большой букет из цветов с шёлковой красной лентой. Жандармы и начальник карательного отряда, узнав о намерениях рабочих, также стали приготовляться. Рабочие предложили артиллеристам принять участие во встрече. Однако на другой день, когда должны были проехать каторжанки, артиллеристов с утра угнали на ученье за шесть километров от станции. Они сообщили об этом комитету и просили известить их, в какое время будет проходит поезд.
Рабочие с утра бросили работу и ждали. Телеграфисты сообщили, что вагон с арестованными будет отцеплен и оставлен на предыдущей станции, а поезд пройдёт без арестованных. Действительно, со следующей станции потребовали из Нигжнеудинска паровоз, потому что нужно сменить испортившийся пассажирский. Паровоз ушёл. Рабочие знали, в чём дело, но не подавали виду. Действительно, поезд пришёл с нижнеудинским паровозом. К машинисту никого не подпускали, поезд был окружён солдатами карательного от ряда. Рабочие издалека посмотрели на поезд, один даже пробрался к поезду «проверить на всякий случай»: в поезде женщин не было. Жандармы поняли, что рабочие знают о том, что вагон с женщинами отцеплен.
Через час на станцию на всех парах влетел паровоз с одним вагоном. Рабочие штурмом бросились к вагону, набросали на путь шпал. Делегация с букетом проникла в вагон и вручила каторжанкам букет. Рабочие кричали женщинам, чтобы они вышли из вагона, но конвойный офицер разъяснил, что в Нижнеудинске ему запрещено кого бы то ни было подпускать даже к окнам арестованных. Солдаты карательного отряда начали разгонять рабочих. Они были подпоены и начали действовать прикладами. Рабочие отбивались палками, камнями, у нескольких солдат отняли ружья и разбили о рельсы. Обозлённые солдаты подняли стрельбу. Поезд двинулся. Часть рабочих, прицепив к паровозу товарный вагон, пустилась вдогонку за каторжанками. Офицер отряда направил два вагона команды в погоню за рабочими.
На следующей станции каторжанок ждал поезд. Конвойный офицер разрешил женщинам выйти на площадку, и там устроили импровизированный митинг. Подъехавшие солдаты карательного отряда арестовали всех рабочих, посадили в вагон и повезли обратно в Нижнеудинск. Артиллеристы, услышав стрельбу на вокзале, бросили ученье и, кто на лошадях, кто пешком, помчались на станцию. Но там уже всё кончилось. Узнав, что карательный отряд атаковал рабочих, они заявили: «Карателей из Нижнеудинска выживем». Несколько рабочих оказалось ранено, но не тяжело. Убитых не было. Артиллеристы решили ждать на вокзале возвращения уехавших рабочих. Через несколько времени рабочие, запертые в товарных вагонах, под конвоем солдат карательного отряда прибыли на станцию. Мы уговорили артиллеристов не устраивать пока дебоша, а обождать, чем вся эта история кончится. Артиллеристы послушались и ушли с вокзала. Рабочие пошли к своему начальству и потребовали освобождения арестованных, заявив, что они не приступят к работе до тех пор, пока арестованные не будут освобождены. После долгих пререканий всех арестованных освободили.