Мургаш
Шрифт:
Еще в Софии я договорился с членами военной организации, что если к новобранцам будет послан кто-нибудь из наших товарищей, то я свяжу его с ними. Связной будет Лена. Перед отъездом Бочо нашел Лену, она устроила ему встречу с Пешо Майной, а тот связал его с товарищем из военной организации. На последней встрече этот товарищ сообщил ему пароль: «Привет от матери. Она тебе посылает эти конфеты». И отзыв: «Спасибо. А конфеты, видно, вкусные». Бочо отправился в Сливницу, и вскоре к нему пришел человек с конфетами.
В
И вот теперь Стоян Хаджипенчев принес нам тревожную весть: в полковой организации провал.
Однажды вечером, придя домой, он нашел в ящике повестку о явке в пятый полицейский участок. Особых дел за ним не числилось, и он решил узнать, зачем его вызывают. Явиться нужно было в восемь тридцать, но пришел он раньше и уже в половине седьмого был у дежурного.
— Господин старший, я получил повестку.
Полицейский взял бумажку и долго вертел ее перед близорукими глазами:
— Ага, вспомнил. Разбойничеством занимаетесь вы в полку в Сливнице. Вот отправим тебя куда надо, там разберутся.
Бай Стояну вдруг все стало ясно. Разбойничеством он, конечно, не занимался, а раз его собираются отправлять «куда надо» под стражей, значит, в организации провал.
— Да какое же это разбойничество! — притворно возмутился бай Стоян. — Не сдал казенные шаровары! Забыл! Дал их старухе постирать, да так и остались у меня. Вот дурак! А теперь столько шуму будет из-за этого пустяка!
— Государственное имущество не пустяки, парень, — нахмурился полицейский. — Если каждый солдат будет брать брюки или куртку и забывать их сдавать вовремя, что станет с армией?
— Вы правы, господин полицейский.
— Сиди и жди.
Сел бай Стоян на стул, угостил полицейского сигаретой и вдруг предложил:
— Господин начальник, а не сбегать ли мне домой за брюками? Сразу же все и выяснится, как только я покажу их тут. Без лишних хлопот.
— А не удерешь?
— Ну что вы! Мы же не дети, чтобы в прятки играть.
— Тогда беги, и чтобы через полчаса был здесь.
— Раньше, господин полицейский. Мигом обернусь…
И вот Стоян у нас.
Через несколько дней мы узнали, что задержаны и отправлены в Сливницу Бочо Атанасов, Георгий Ковачки, Иван Соколов, Иван Цачев, Борис Шаренволов и несколько молодых солдат.
Наш отряд собрался на заседание. Мы с бай Стояном хорошо знали расположение казарм в Сливнице. Арестантское помещение находилось в конце двора, у подножия холма Козяк. Четверо вооруженных мужчин могли напасть, обезоружить стражу и освободить арестованных. Ясно, риск был не малый, но опасность, нависшая над нашими товарищами, была настолько велика, что стоило рискнуть.
Конечно, сами мы не могли ничего сделать. Надо сначала все разведать, а в этом могла помочь только сливницкая партийная организация.
На следующий же день мы поставили вопрос о связи со сливницкими товарищами, чтобы они подробно выяснили положение.
Оставалось ждать. Прошла неделя, другая, а ответа все не было. Верно, дело это нелегкое, но ждать бесконечно тоже нельзя. Мы уже хотели сами заняться разведкой, когда пришло сообщение: «Арестованных отправили в софийскую гарнизонную тюрьму».
А вместе с этим пришло и другое сообщение: «Провалов больше нет. Иван Соколов освобожден».
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Шел третий месяц нашей партизанской жизни. Время проходило однообразно: раз в месяц встреча с софийскими курьерами, каждую ночь встречи с партийными и ремсистскими работниками из окрестных сел, поиски продуктов и оружия, устройство землянки для зимовки.
Ботунец и Столник — родные села Митре и Цветана — стали нашей первой и надежной базой.
28 августа в селе Ботунец проводилась ярмарка. Там обычно собиралось много народу. В этот день Цветан и я должны были встретиться с товарищем из Софии, а вечером предстояла встреча с другим человеком возле столникского дорожного сторожевого домика.
Накануне, 27 августа, Митре вечером ходил в Сеславцы. Там у него был знакомый, некто Милан, работавший пекарем. Митре считал, что через него мы могли бы снабжаться хлебом, и договорился с пекарем, что готовый хлеб из печи будет попадать прямо в сумки связных и помощников.
Хорошо, что Митре не сказал, кто будет приходить за хлебом, потому что не прошло и часа, как пекарь, опасаясь наказания за помощь партизанам, побежал в общинное управление и рассказал, что к нему приходил какой-то партизан и, угрожая пистолетом, взял несколько буханок хлеба.
Зазвонили телефоны, и на следующий же день из Софии в село прибыло около сорока полицейских, чтобы устроить облаву. Были мобилизованы и два лесника из Ботунца, которые должны были показать места, где могут скрываться партизаны.
Пока делались эти приготовления, пока грузовики везли поднятых по тревоге полицейских, мы с Тоне, одетые туристами, с пистолетами в карманах курток спускались с гор.
День был очень жаркий, и я, подойдя к водопаду на речке Сперла, предложил Тоне выкупаться. От небольшого омута веяло прохладой и свежестью, а мы обливались потом. За спинами у нас висели ранцы, куртки, а подбитые железными подковками ботинки были непомерно тяжелы. Предложение было заманчиво, вокруг никого, и Тоне согласился.