Мургаш

Джуров Добри

В этом селе помимо Васо мы могли рассчитывать на помощь еще двух жителей. Поскольку мы взяли на правило не заходить в один дом дважды, на этот раз отправились не к Васо, а к другому товарищу, знакомому нам по Сентябрьскому восстанию. Увидев нас в дверях своего дома, он побелел от испуга:

— У меня нельзя остановиться. За мной следят.

Мы с Митре переглянулись.

— Я вас отведу в овчарню, устраивайтесь пока там, а вечером что-нибудь придумаем, — сказал он.

Мы подошли к овчарне, толкнули дверь в комнату — заперта. Осмотрелись. Единственное укрытое место — пристройка для свиней. Это

был низенький сарайчик, где взрослый человек не мог даже встать во весь рост, а кругом лежали кучи навоза. Как мы провели время до вечера, не расскажешь. Но вот на тропинке показался какой-то человек лет сорока, в бараньей шапке. Подойдя к свинарнику, остановился, снял шапку и вытер рукой мокрый лоб. Затем осмотрелся и тихонько позвал:

— Ребята, это я, дядя Антон.

Мы вспомнили, что хозяина нашей третьей квартиры в селе звали Антон, но, выходя из свинарника, все же держали пистолеты наготове. А пришедший, словно и не замечая пистолетов, бросился к нам:

— Пойдемте скорее. Вы промерзли, наверно?

Оказывается, вечером к Антону пришел секретарь местной ремсистской организации Тодор Доков:

— Бай Антон, партизаны!

— Где?

— За селом, в свинарнике. Надо их приютить.

Антон пошел к жене:

— Моно, тут люди пришли… Им негде устроиться. Я приведу их к нам, ладно?

— Приведи, Антон.

— Ты с ребятишками прибери в комнате, где сушим табак. Там их и устроим на ночь.

На другой день Антон разбудил нас рано:

— Надо уходить, ребята. В этой сумке еда. Идите в карьер напротив, там укромное место. А как стемнеет — дорогу ко мне знаете.

В этот день акцизные власти должны были произвести в доме Антона проверку количества собранного табака. На следующий день после проверки мы уже могли оставаться в доме Антона.

Здесь мы провели несколько дней. За это время встретились с Васо и решили вопрос о зимней квартире. А кроме того, Васо принес нам две винтовки.

— Найдем и еще, — добавил он. — Когда придете снова, вооружим всех, да и для новеньких, какие придут к вам, кое-что найдется.

В этот же вечер мы, сгибаясь под тяжестью ранцев и бережно неся винтовки, возвратились на Злую поляну.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

1

Много написано о героических подвигах партизан. И верно, требовались и смелость, и самоотречение, чтобы уйти в горы со старым ружьем или пистолетом, в котором три патрона, чтобы бороться с сильной и организованной властью, располагающей свежей армией и полицией, судами и администрацией.

Но что может сравниться с беспредельной преданностью, гуманизмом и величием тех обыкновенных, ничем не примечательных людей, которые, рискуя жизнью, жизнью своих детей, принимают нас, кормят и укрывают, не имея возможности сделать ни одного выстрела в тех, кто придет жечь их дома, а их самих расстреливать!

Они совершали подвиги так просто и легко, как делали обычную ежедневную работу в поле, в мастерской или на фабрике. Большая часть ятаков, особенно в начале партизанского движения, были коммунисты, в прошлом непосредственно связанные с революционным движением, и, вполне естественно, сразу же примкнувшие к партизанской борьбе против фашизма.

Большая

часть этих товарищей были на ответственной партийной работе, являлись секретарями и членами комитетов. Позднее наше справедливое дело привлекло к нам и многих других честных людей, не состоявших в партии и РМС. Они шли к нам по различным причинам: одни были родственниками партизана или ятака, другие просто потому, что были добрыми, сердечными людьми и не могли отказать в помощи, третьи были возмущены зверствами фашизма. Они давали нам все от чистого сердца, делясь своим скудным имуществом. У них мы находили теплый кров и сердечную ласку зимой и летом, днем и ночью. Они укрывали нас от врага, предупреждали о намерениях полиции, указывали, как и где проводится блокада или устроена засада, словом, самоотверженно боролись за нашу сохранность. Они давали нам одежду и обувь, делились с нами последним куском хлеба…

Часто от них мы получали оружие и боеприпасы, в которых всегда ощущали острую нужду, — от кого обрез, от кого наган с толстенным барабаном, а порой и новый пистолет или винтовку, попавшие к ним неизвестно как. Эти самые дорогие для нас боевые товарищи трогательно заботились о нас.

А когда это было нужно, оказывали медицинскую помощь и лечили нас всевозможными средствами народной медицины, имевшимися в данный момент у них под рукой — горячим чаем или домашней ракией, а иногда и хирургическим вмешательством — в ход шел обычный кухонный нож.

2

Однажды, возвращаясь из Софии, Цветан принес два килограмма тола и большой гаечный ключ.

— Пригодится для диверсий и саботажа на железной дороге!

По линии София — Мездра непрерывно шли эшелоны и Германию и обратно.

Митре, который у нас считался специалистом по минно-подрывному делу, недоверчиво пожал плечами, но приказание заняться диверсионной работой исходило от окружного комитета партии и не подлежало обсуждению.

Я взял гаечный ключ и отправился к деревушке Равна, где меня должен был ждать Михал, секретарь РМС в селе Рашково.

Мы переночевали у него и на следующий вечер пошли к большому железнодорожному мосту через реку Искыр возле станции Лютиброд.

Надо было проверить, как он охраняется и что тут можно сделать гаечным ключом. Нам казалось, что им вполне можно развинтить большие стальные болты на рельсах.

Двадцать километров от Рашково до Лютиброда мы прошли легко. Шли в основном по утоптанному снегу проселка. Погода стояла холодная, но безветренная.

Подойдя к линии в сотне метров от моста, мы переждали немного в тени, а затем вышли на полотно. Двигались один за другим в нескольких метрах друг от друга. Луна пряталась за разорванные облака. Мы были уже возле моста, когда с другой его стороны послышались голоса:

— Погода портится.

— На бурю похоже. Видишь, какой ветер поднялся.

Караульный начальник пришел сменить часового, стоявшего под деревом на другом берегу.

Мы поползли обратно. Только тогда мы заметили, что ветер усилился, а небольшие тучки стали все чаще и дольше закрывать луну.

Ветер нам мешал, а темнота пришла на помощь.

Мы с Михалом посоветовались и решили разведать, где проходят под линией водосливные трубы. Там можно было и укрыться, и охраны не было.