Мусаси

Ёсикава Эйдзи

Инсун притворился, будто не заметил расхождений в объяснениях Оцу и Сукэкуро по поводу Хёго.

– Весьма жаль, – произнес он. – У меня важное сообщение для него.

– С удовольствием передам его, – подхватил Сукэкуро. – Уверяю, оно достигнет только слуха Хёго.

– Не сомневаюсь, – ответил старый монах.

Инсун принес весть о замке Уэно в провинции Ига. Граница между двумя уделами находилась в нескольких километрах к востоку и пролегала по безлюдной горной местности. Иэясу, конфисковав Уэно

у принявшего христианство даймё Цуцуи Садацугу, передал земли Тоде Такаторе. Такатора поселился во владении в прошлом году, отремонтировал замок, изменил налоги, обновил ирригационную систему и укрепил свою власть. Теперь он намеревался расширить свои земли за счет Коягю. Такатора направил группу самураев в Цукигасэ, где они занялись строительством, вырубкой сливовых деревьев, тем самым открыто нарушая границы Коягю.

– Такатора беззастенчиво пользуется тем, что вы находитесь в трауре. Без преувеличений можно сказать, что он замыслил перенести границу в свою пользу. Вам следует пресечь его попытки сейчас, потом будет труднее восстановить свои права. Нельзя пускать дело на самотек.

– Мы проверим положение на границе и подготовим жалобу, если все подтвердится, – заверил настоятеля Сукэкуро, поблагодарив за известие.

Вскоре Сукэкуро докладывал о разговоре Хёго, однако тот равнодушно воспринял услышанное.

– Дядя приедет и во всем разберется, – с улыбкой произнес он. Такое легкомыслие поразило Сукэкуро, который дорожил каждой пядью земли сюзерена. Посоветовавшись со старшими самураями Коягю, он решил предпринять тайные меры. С Тодой Такаторой шутить было нельзя: тот входил в число самых могущественных даймё страны.

На следующее утро, возвращаясь из додзё, Сукэкуро столкнулся с мальчиком лет четырнадцати. Мальчик поклонился.

– А, Усиноскэ! Как всегда подсматриваешь за тренировками? – весело приветствовал его Сукэкуро. – Какой подарок ты привез мне сегодня? Дикий картофель?

Сукэкуро нарочно поддразнивал мальчика. Картофель, который привозил мальчик, на самом деле был превосходного вкуса. Мальчик жил с матерью в горной деревне Араки и часто приезжал в замок, чтобы продать древесный уголь, мясо дикого кабана и другие продукты.

– Сегодня картофеля нет, зато есть подарок для Оцу, – сказал мальчик, показывая на что-то, обмотанное соломой.

– Ревень?

– Нет, живое! Соловей! Я поймал его. Их сейчас много в Цукигасэ.

– Ты всегда ездишь через Цукигасэ?

– Да, другого пути сюда нет.

– Не замечал там незнакомых самураев?

– Есть какие-то.

– А что они делают?

– Строят дома.

– Не видел, как они ставят пограничные столбы?

– Нет.

– Сливовые деревья рубят?

– Рубят лес для домов, а еще для мостов. На дрова тоже.

– На путников не нападают?

– Я не видел.

Сукэкуро

задумался.

– Говорят, что они из удела даймё Тоды. У вас что слышно про них?

– В нашей деревне говорят, что это ронины, которых прогнали из Нары и Удзи. Им негде жить, вот они и перебрались в наши горы.

Такое объяснение было разумным. Окубо Нагаясу, правитель города Нара, упорно преследовал ронинов.

– Где Оцу? – спросил Усиноскэ. – Хочу отдать ей подарок.

Усиноскэ всегда с радостью встречался с Оцу, но не потому, что она баловала его сладостями. Его манила красота Оцу, носившая неземной отпечаток. Порой мальчику казалось, что она богиня, а не обыкновенная женщина.

– Она, верно, в замке, – ответил Сукэкуро, но, бросив случайный взгляд в сторону сада, увидел Оцу. – Тебе повезло! – воскликнул Сукэкуро. – Вот она!

– Оцу! – громко крикнул Усиноскэ.

Подбежав к Оцу, он протянул ей соломенный сверток.

– Я поймал соловья специально для вас.

– Соловья? – переспросила Оцу, нахмурив брови.

– Разве вы не хотите послушать соловья? – разочарованно сказал мальчик.

– Когда он на свободе. Иначе он не может хорошо петь.

– Вы правы, – вздохнул Усиноскэ, осторожно разворачивая солому. Птица стрелой взмыла в небо.

Оцу пошла к бамбуковой роще за замком, и мальчик увязался за ней.

– Куда вы идете?

– Засиделась в замке. Хочется побродить в горах, полюбоваться цветущей сливой.

– Так ведь здесь мало сливовых деревьев. Их лучше смотреть в Цукигасэ.

– Это далеко?

– Километра два. Можете поехать на моем воле, я сегодня привез дрова в замок.

Оцу долго не раздумывала. Они вышли через задние ворота, у которых был привязан вол. Самурай на страже приветливо улыбнулся Оцу. Усиноскэ хорошо знали в замке.

– Я к вечеру вернусь? – спросила Оцу.

– Конечно, вы и домой поедете на воле, а я вас провожу.

Они миновали лавку, в которой какой-то человек выменивал тушу кабана на соль. Вскоре они заметили, что человек этот следует за ними. Дорога, не просохшая от растаявшего снега, была почти безлюдной.

– Усиноскэ, ты всегда приезжаешь в замок Коягю, но разве замок Уэно не ближе к вашей деревне?

– В замке Уэно нет великого мастера меча, как господин Ягю.

– Тебе нравится фехтование?

– Да.

Усиноскэ, остановив вола, сбежал к потоку, через который был переброшен мост. Он поправил съехавшее на сторону бревно и стал ждать, чтобы следовавший за ними незнакомец прошел первым. Человек, похожий на ронина, быстрым шагом обогнал их, окинув Оцу пронзительным взглядом.

– Кто это? – с беспокойством спросила она.

– Он вас напугал?

– Не то что бы испугал, но…

– В горах много бродячих ронинов.