Мушкетер
Шрифт:
После дежурства я собирался продолжить бдение у дома господина Лакедема. Но меня неожиданно вызвали к командиру роты. Я немедленно подчинился приказу, надеясь, что разговор с капитаном не затянется надолго.
Лакей Дезэсара, внушительностью облика и наряда соперничавший с иными посетителями благородного звания, попросил меня немного подождать. Я послушно уселся в кресло, стоявшее в углу. Меня мало беспокоил вызов к командиру роты – никаких нарушений за мной не числилось. Не считать же таковыми участие в нескольких стычках! Разумеется, эдикты короля и распоряжения кардинала, запрещающие дуэли, звучали чрезвычайно грозно. Но разве сам первый министр не брал под свою защиту и Жилло, и Монселя, и Ла Пейри – гвардейцев, носивших красные плащи с белыми крестами,
И тем более не было у меня других поводов для волнения – службу я нес исправно и уже не однажды выслушивал похвалы господина Дезэсара. Так что – нет, меня нисколько не смущало то, что командир роты приказал разыскать меня после того, как я сменился с караула. Я был столь спокоен, что даже задремал, привалившись к прохладной стене. Ничего удивительного – ведь я не спал всю минувшую ночь.
Разбудил меня лакей.
– Прошу вас, господин Портос, – почтительно произнес он, – капитан просит войти.
Прежде, чем встать, я взглянул на стенные часы и с удивлением обнаружил, что сон мой продлился всего пятнадцать минут. Я встряхнулся, одернул платье, поправил сбившуюся перевязь и, внушительно развернув плечи, браво проследовал в кабинет Дезэсара только что не строевым шагом. Дезэсар сидел за огромным столом, углубившись в какие-то бумаги. Звякнув шпорами, я доложил о своем прибытии. Барон поднял голову.
– А, очень хорошо, – сказал он. – Я вас разыскивал, Портос.
Я снова звякнул шпорами. Дезэсар оценивающе посмотрел на меня, после чего сказал кому-то, находившемуся за моей спиной:
– Вот человек, которого я рекомендовал для выполнения этого поручения. Господин Портос, кадет моей роты и один из лучших солдат.
Не меняя положения, я скосил глаза в ту же сторону, куда были произнесены эти лестные для меня слова, и обнаружил, что в кабинете, кроме моего командира, находился еще один незнакомый мне человек. Вошел ли он сюда, когда я задремал в передней, или находился здесь давно, мне было неведомо. Незнакомец быстрым шагом приблизился к капитану и довольно бесцеремонно осмотрел меня с ног до головы. На вид ему было чуть больше сорока лет. Смуглое лицо с орлиным носом оттенялось снежной белизной отложного воротника с кружевом, так что незнакомец казался почти африканцем. Лицо обрамляла аккуратно подстриженная смоляная бородка. Усы щегольски закрученные, придавали ему вид лихой и несколько заносчивый, глубоко посаженные темные глаза смотрели холодно и высокомерно. Строгого покроя темно-фиолетовый камзол, того же цвета сорочка с широкими рукавами; кюлоты и плащ были сшиты из дорогого сукна, на черных ботфортах красовались золоченые шпоры. В левой руке этот человек держал шляпу с черным плюмажем, рука небрежно лежала на эфесе длинной шпаги. Шпага висела не на левом его боку, а на правом, что выдавало в нем левшу. Левой рукой он и держался за эфес.
Надо ли говорить, что я сразу же признал в нем дона Жаиме душ Сантуша? Меня охватило не только уже знакомое охотничье возбуждение, но и жгучее любопытство – я впервые видел того, кого поклялся убить.
Одного взгляда было достаточно, чтобы угадать в доне Жаиме человека незаурядного. Несмотря на его относительно скромное одеяние, мой капитан, барон Дезэсар, один из признанных придворных щеголей, казался в сравнении с ним дурно наряженным деревенским увальнем. А кажущаяся небрежность, с которой он опирался на шпагу, свидетельствовала о том, что к оружию этот господин прибегает часто
Под его властным взглядом я невольно расправил плечи и задрал голову, словно на смотре. При этом меня не оставляло недоумение: что мог делать этот человек в служебном помещении командира гвардейской роты и для чего ему понадобился я? Впрочем, уже через несколько минут я обо всем узнал.
– Что же, – сказал незнакомец, обращаясь к капитану, – возможно, вы правы, и это удачный выбор, – он говорил с сильным акцентом, похожим на испанский – видимо, с португальским. – Как я уже говорил – и его преосвященству, и вам, господин капитан, для выполнения задачи, мне нужен человек исполнительный и физически сильный. Сильный, поскольку я не хочу привлекать внимания большим караулом, и, значит, он отправится один – разве что со слугой. Исполнительный – потому что тут нужен солдат, который лучше действует, чем рассуждает. Судя по честной физиономии этого малого, он относится именно к таким. Как вас зовут, сударь? – спросил он меня.
– Портос, – ответил я.
– Очень хорошо. Значит, господин Портос, у вас появился шанс отличиться по службе. Узнаете обо всем от господина Дезэсара, – господин в фиолетовом платье, взмахнув шляпой, отвесил поклон капитану, с холодной любезностью кивнул мне и быстро вышел из кабинета. Мы переглянулись. Признаться, после его ухода я почувствовал облегчение. И, судя по вздоху барона Дезэсара, командир мой разделял странное чувство, возникавшее в присутствии незнакомца.
– Кто это? – спросил я.
Дезэсар хмыкнул и, ничего не ответив, сел за стол.
– Портос, – сказал он, – как вы уже слышали, понадобился человек надежный, не болтливый, дисциплинированный. Когда меня спросили, могу ли я предложить кого-нибудь, я сразу же подумал о вас.
Я кивнул с благодарностью. Если перевести эту лестную фразу на нормальный язык, она означала, что понадобился туповатый, но исполнительный малый. Не хватающий звезд с неба, не сующий свой нос, куда не следует, и не болтающий лишнего, то сеть – образцовый солдат. Что же, за время службы в гвардейской роте, по ряду причин, о которых уже говорилось выше, я заработал именно такую репутацию.
– Вам предстоит исполнить одно щекотливое поручение, – продолжал Дезэсар. – Вы должны арестовать человека, имя которого прочтете в этом приказе, – капитан постучал пальцем по лежавшему перед ним листу. – После этого вы доставите его – вернее, их, – к границе и передадите там...
Я развернул поданный мне приказ. Сердце у меня упало. В бумаге говорилось: «Предписываем господину Портосу, кадету роты барона Дезэсара, взять под стражу ростовщика еврея Исаака Агасферуса Лакедема, проживающего в собственном доме на улице Кассет. Означенного ростовщика, а так же его жену и дочь Рашель, проживающих в том же доме, также взять под стражу. Исаака Агасферуса Лакедема, Сару Лакедем и Рашель Лакедем господин Портос должен препроводить в специально предназначенном для этого экипаже из Парижа в Барселону. В Барселоне арестованных надлежит передать представителям городских властей». Приказ был подписан самым могущественным человеком Франции – первым министром его величества кардиналом Ришелье.
Капитан внимательно следил за выражением моего лица. Когда я прочитал и вновь взглянул на него, он спросил:
– Известно ли вам, где находится эта улица?
– Да, господин капитан, – сдержанно ответил я. Увы, слишком хорошо я знал этот адрес и это имя. Большого труда мне стоило сохранить на лице выражение равнодушия. Помогло то, что я ожидал чего-то такого, едва увидел Жаиме здесь.
– Здесь подорожные документы, – сказал мой капитан-лейтенант. – У вас не будет никаких проблем с лошадьми. Приготовлен паспорт, позволяющий вам вполне официально пребывать за границами Франции. Цель вашей экспедиции – Барселона. Там вы передадите арестованных местным городским властям, а дальше ими займется... – он кивком указал на дверь, имею в виду оставившего нас дона Жаиме. – Разумеется, здесь, в Париже, никто не должен знать об этом поручении. У человека, которого вы арестуете, могут оказаться влиятельные покровители.