Муссолини
Шрифт:
Муссолини объяснил квадрумвирам, что считает необходимым организовать марш на Рим, так как чисто парламентское разрешение кризиса, охватившего Италию, будет «противно духу и интересам фашизма». Но когда должен состояться этот марш? По мнению Бальбо, им следовало действовать без промедления. «Если мы не предпримем попытки государственного переворота сейчас, — утверждал он, — весной может оказаться слишком поздно». Де Векки и Де Боно хотели отложить его на месяц, чтобы как следует подготовиться, а Бьянчи поддержал Бальбо. Таким образом, все зависело от мнения Муссолини. Он решил, что приготовления должны начаться немедленно, но истинная дата марша не будет определена до собрания партийного съезда в Неаполе, то есть до 24 октября. Бальбо был огорчен этой восьмидневной задержкой.
Партийный
На открытии съезда в театре «Сан-Карло» 24 октября Муссолини обратился к членам партии со словами, что итальянская монархия, Савойская династия, никогда не станет противодействовать воле нации. Позже, выступая на площади Плебисцита (Пьяцца-дель-Плебисцито), он объявил, что в любом правительстве фашистам должны быть предоставлены министерские портфели, министра иностранных дел в том числе. Но политики предлагали фашистам только мелкие посты помощников министров. Настало время фашистам заняться управлением Италии. «Оно или будет передано нам добровольно, или мы пойдем маршем на Рим и сами захватим его в свои руки». Тем же вечером Муссолини с квадрумвирами встретились с некоторыми руководящими фашистами в неаполитанском отеле «Ве-зувио» и окончательно утвердили детали марша на Рим. Операцию решено было начать в полночь с 26 на 27 октября. Фашисты должны захватить стратегические точки в городах Северной Италии. В субботу, 28 октября, чернорубашечники должны собраться в трех пунктах к северу от Рима: в Чивитавеккью, Монтеротондо и Тиволи. Оттуда тремя колоннами они пойдут на Рим, избегая каких бы то ни было конфронтации с армией, так как, за исключением этого, ничто не должно помешать их продвижению к столице. Бальбо сказал, что тайно направит в Рим группу сквадристов-террористов, которые разместят бомбы в разных местах города на случай, если правительство решит силой помешать фашистскому маршу. Встреча закончилась без церемоний. Муссолини коротко произнес несколько слов, и присутствующие обменялись друг с другом «римским салютом».
На следующий день Бальбо встретился с Гранди в Неаполе в отеле «Эксельциор» и рассказал ему о плане марша на Рим. Гранди был поражен, ибо считал безумием даже попытаться сделать такое. Бальбо рассмеялся и упрекнул его в том, что, став депутатом, Гранди растерял свой запал.
За 48 часов до начала шествия Муссолини вернулся из Неаполя в Милан. Там все ждали фашистского восстания. Как отметила в своем дневнике Рашель Муссолини, «люди останавливали меня на улице и спрашивали, верно ли, что вот-вот будет революция. Я отвечала, что ничего не знаю, но, по-моему, звучало это не слишком убедительно».
На севере Италии фашисты начали занимать муниципальные здания и стратегические точки и брать в свои руки управление городами. Во время захвата ратуши во Флоренции они встретили там генерала Диаца, главнокомандующего, приведшего армию к победе при Витторио-Венето. Его пригласили туда на банкет. Фашисты отнеслись к нему с глубочайшим почтением. Тем временем чернорубашечники сходились к трем пунктам сбора, а квадрумвиры направились в Перуджу, откуда должны были руководить всей операцией. Добравшись до Перуджи, они выпустили написанное Муссолини воззвание к итальянскому народу, в котором утверждалось, что фашизм решил разрубить своим мечом гордиев узел, сжимающий горло Италии.
В пятницу, 27 октября, то есть слишком поздно, правительство Факты начало действовать против фашистов. Факта ничего не предпринимал, когда фашисты сжигали по всей Романье штабы социалистов и коммунистов и насильно изгоняли из ратуш законно избранных советников-социалистов. Но теперь угроза нависла над самим правительством. Поэтому он объявил, что страна и правительство стоят перед лицом мятежа и теперь армия должна действовать, чтобы сохранить законность и порядок.
В Риме находилось двенадцать тысяч солдат под командой генерала
Он изо всех сил старался избежать столкновения с армией. Миланские фашисты предложили захватить помещение редакции влиятельной газеты «Иль корриере делла сера», ругавшей фашистов за намерение поднять мятеж. Муссолини запретил это делать. Он дал задание Рашели, что если кто-то позвонит в его отсутствие и спросит, надо ли фашистам захватывать здание «Иль корриере делла сера», она должна ответить твердым «нет».
В Кремоне произошла стычка между армией и фашистами Фариначчи. Армия приняла все меры, чтобы предотвратить попытку захвата власти. Солдаты открыли огонь и отогнали фашистов. Восемь чернорубашечников были убиты и тринадцать ранены. Однако в Пизе и Болонье армия отнеслась к фашистам благожелательно, хотя и не допустила захвата здания префектуры. В Перудже и Мантуе войска пассивно наблюдали, как префект сдал город фашистам. Армия позволила фашистам захватить 9000 винтовок и 10 пулеметов с воинских складов в Сполето, а также 7000 винтовок и 30 пулеметов в Фолиньо. В Сиене командир гарнизона передал фашистам оружие по своей инициативе.
Факта выслал приказ префекту Милана арестовать Муссолини. Префект отказался ему подчиниться. Впоследствии фашисты утверждали, что уговорили префекта не подчиниться правительству, пообещав повышение после своего прихода к власти. Им не нужно было слишком стараться, заманивая его, так как префект отлично понимал, что их путь стремительно идет вверх. Большинство его коллег не сомневались, что фашисты победят, и желали этой победы. Миланские фашисты братались с войсками, выкрикивая: «Да здравствует армия, да здравствует Муссолини!»
Муссолини все еще притворялся, будто не участвует ни в каких необычных действиях. Вечером 27 октября с Рашелью и двенадцатилетней дочерью Эддой он отправился в театр Манзони посмотреть комедию «Лебедь» венгерского драматурга Ференца Молнара, в то время очень популярного в Италии, хотя во время Первой мировой войны он прославлял Австрию и пропагандировал все австрийское. Пока вожидании начала спектакля они сидели в ложе, все взоры были устремлены на Муссолини. Люди рассматривали его в оперные бинокли. Он прошептал Рашели: «Нам надо притвориться, что мы ничего ни о чем не знаем».
Когда представление началось и свет в зрительном зале погас, секретари Муссолини несколько раз стучались в дверь ложи и он выскальзывал в фойе выслушать поступавшие сообщения и отдать в связи с новыми известиями соответствующие распоряжения. Когда же в антракте снова зажегся свет, он по-прежнему сидел в ложе на своем месте. В середине второго действия он внезапно сказал Рашели: «Теперь пора. Уходим». Они тихонько покинули театр и вернулись домой, куда потоком шли телефонные сообщения. В них говорилось, что фашисты уже готовы начать марш от Санта-Мартинеллы, Монтеротондо и Тиволи.
Тем же вечером Факта встретился с королем и посоветовал ему объявить осадное положение, что, согласно конституции, давало армии право ввести в действие военные трибуналы и поступать с фашистами по всей строгости военного времени. Король согласился и велел премьеру подготовить текст указа ему на подпись. Факта вернулся с декретом в Квиринал в 6 утра 28 октября. Но король отказался его подписать: за ночь он изменил свое мнение.
В 1945 году Виктор Эммануил объяснил, почему не ввел осадное положение 28 октября 1922 года и позволил Муссолини прийти к власти. Он был проинформирован, что на Рим идут маршем 100 000 фашистов и что 5–8 тысяч солдат и полицейских, защищавших столицу, остановить их просто не смогут. Фашисты были мастерами быстрого распространения слухов. Сэр Рональд Грэм с цифрами Виктора Эммануила не был согласен, но и он 29 октября сообщал Керзону, что с севера на Рим движутся 60 000 фашистов.