Мутанты. Время собирать камни.
Шрифт:
— С глазу на глаз.
Сильвестр засмеялся: — А мне от братвы нечего скрывать! Тут все свои.
Братва заворочалась, прислушиваясь к разговору своего лидера с посетителем. Сильвестр кивнул на стул: — Садись, чего стоишь, как «дубак» на вышке? Здесь нет «запретки» … — налил себе крепкого, чифирного чая, сделал глоток. — Ты кто такой?
— Отзываюсь на Циркача.
— Стрелку забивали Лютому. Чего же он не пришёл? Очко сыграло?
— Я — бригадир, меня снарядил на стрелку, а ты не по делу базаришь, — заметил Виктор.
— Да ты что! — деланно удивился Сильвестр. — Давай базарь по делу.
— Ты по
— Перед кем, перед тобой что ли? — усмехнулся Сильвестр.
— Перед народом.
В мгновенно повисшей тишине негромкий голос Сильвестра прозвучал как удар кнута:
— Шутишь, или гонишь предъяву на полном серьезе?
— На полном серьёзе.
Сильвестр засмеялся, потом поднялся, приблизил свое лицо почти вплотную к лицу посланца от «Центральных».
— Ваших отморозков замочили по делу. Это Лютый лезет на чужую территорию и хавает там чужой пирог. Вот это настоящий беспредел и крысятничество. И мы будем мочить вас за каждым углом, запомни это, Циркач. А Лютому свинчатку вложим в лобешник в первую очередь. Так и передай ему.
Виктор поднялся.
— Посмотрим, — усмехнулся он и двинулся к выходу. На его пути выросло сразу несколько амбалов. Парни выжидательно посмотрели на Сильвестра.
Тот помолчал, взвешивая ситуацию, потом махнул рукой: — Пусть пока живет. Он — шестёрка, ляжет после Лютого.
— Нет, Сильвестр, я не шестёрка, — усмехнувшись, сказал Виктор, прошёл сквозь столпившуюся братву, толкнул дверь и оказался на улице. Было совсем уже темно, за освещенным двором поблескивали подфарниками машины. Будулай мгновенно встали рядом с ним, и они молча зашагали к своему «жигулёнку». Оглянулись. На входе в кафе стояла целая группа чужой братвы, о чем-то переговаривалась, смотрела им вслед.
Виктор сел за руль, Будулай — рядом, Остап неторопливо достал автомат. Они сильно, с визгом шин, рванули с места, и в этот момент с двух сторон — навстречу друг другу — с ярко включенными фарами выскочили два других «жигуленка», из окошек с опущенными стеклами высунулось по четыре ствола, и они открыли невероятной силы и частоты огненный ураган.
Братва на входе бросилась врассыпную, но пули тут же скосили ее. Пацаны вылетели из «Жигулей», подбежали к кафе и от живота стали расстреливать всех собравшихся внутри.
Люди кричали, пытались спастись от расстрела в упор, не успевали даже достать оружие.
Затем пацаны из бригады Виктора отступили к своим машинам, запрыгнули в салоны и на сумасшедшей скорости понеслись в темноту улиц…
… «Мерседес» на большой скорости катил по безлюдной, ночной, московской улице. В салоне автомобиля сидели пятеро: Лютый, Виктор, Сеня Резаный, Остап и водитель. Они возвращались из небольшого подмосковного городка, где состоялась встреча с представителями местной криминальной группировки, пожелавшие пойти под «Центральных». Переговорами остались довольны обе стороны, местные заручились поддержкой самой мощной группировки Москвы, а Цезарь получил контроль над бизнесом подмосковного городка.
— Ну, что, Лютый, неплохо бы отметить столь удачную сделку, — радостно потирая руки, сказал Сеня Резаный. — Может, снимем тёлок, да завалимся с ними в сауну?
Ответить Лютый не успел — неожиданно впереди раздался гулкий взрыв, и следовавшая впереди «Волга», в которой сидело четверо
— Открой капот и багажник! — крикнул Виктор растерявшемуся водителю. — Будем прятаться за ними!
А пальба, тем временем, продолжалась. Виктор сразу понял, что из подворотни вели отвлекающую стрельбу, а тот, кто должен был убить пассажиров «Мерседеса» засели на крыше дома. Отличный обзор сверху давал нападавшим явное преимущество для стрельбы на поражение, и со своей задачей они неплохо справлялись — уже лежал с прострелянной головой водитель «Мерседеса», уже были ранены трое из четверых пассажиров машины сопровождения, уже стонал Сеня Резаный, зажимая рукой кровоточащую рану на ноге, а на помощь к человеческим мишеням никто не спешил, хотя, метров в пятистах от места происшествия, находилось отделение милиции, и не слышать звуков беспорядочной стрельбы они не могли.
— Прорываться надо, подползая к раненому, — сказал Виктор. — Смотри, вон тёмный проулок, надо только проскочить простреливаемое пространство, и мы спасены.
— Не добегу я, ранен, — тихо сказал Сеня Резаный, и с тоской посмотрел на Виктора.
— Помнишь, как в Афгане выходили из таких ситуаций? — спросил Виктор Лютого.
— Помню. Короткими перебежками, — ответил тот.
— Правильно. Бери раненого под руки справа, Остап — слева, а я буду вас прикрывать! — крикнул Виктор. — Бежим по команде! Готовы?
— Я готов, — простонал Сеня Резаный, и в его глазах сверкнул лучик надежды.
— Тогда, бегом! — скомандовал Виктор и все четверо, пригибаясь от выстрелов, бросились к заветной цели — в тёмный переулок.
Уже добегая до спасительной «мёртвой зоны» недосягаемой для обстрела, Виктор услышал вой милицейской сирены. Это к месту происшествия, на большой скорости, мчались милицейские машины…
…Сеня Резаный, сидя на корточках в подворотне, то и дело поправлял окровавленную повязку на ноге, и бросал недоумённые взгляды то на сосредоточенного Виктора, то на Лютого, который, перезарядив свой пистолет, осторожно выглядывал из-за угла.
— Братва, что это было? — наконец с трудом выдавил из себя Сеня Резаный. — Кого хотели замочить?
— Я думаю, что хотели замочить нас всех, и тебя, в том числе, — спокойным голосом, словно ничего не произошло, сказал Виктор.
— Ни хрена себе! Что же это за борзота на нас наехала?
— Такая же борзота, как и мы, — усмехнулся Лютый.
— Вот, суки! Найти козлов надо, а то, чистый «рамс» получается.
— В чём ты видишь «рамс»? В том, что на нас наехала другая группировка?