Мутные воды Китежа

Канра Дана

Детей перестали выпускать из домов, а в школе Чарослов оставили учеников на каникулы. Первого декабря собравшиеся неподалеку от площади чародеи и ведьмы с горечью наблюдали, как антимаги накидывают на идолов древних богов огромные куски брезента.

Лира Конт и Влада Лаврова, успевшие вернуться из плена царя Берендея, улизнуть от Альвиана и насладиться метанием слабых искр в одинокого унылого антимага, застыли в этой толпе, не веря своим глазам. Никогда еще со времен приюта глаза Лиры не застилала мутная пелена слез.

— Перун, — шептала

она в отчаянии, надеясь в глубине души, что оскорбленные боги спустятся с небосвода и покарают антимагов. — Велес… Мокошь… Стой, Владушка, не ходи к ним, а то я же с тобой пойду. И опять в историю влипнем…

Влада, уже собравшаяся сорваться с места, поджала губы и быстро смахнула слезы рукавом, пытаясь быть незаметной.

— Ты что, Конт, рыдать собралась?

Лира вытерла слезы и ухмыльнулась.

— А если и собралась? Раз я Темная, так у меня и души нет, думаешь?

Кинув последний хмурый взгляд на антимагов, копошившихся под падающим снегом возле черных камней, словно муравьи, Влада решительно развернулась и потянула Лиру за собой.

— Хватит, пошли. Мы идолам не поможем, только себе хуже сделаем.

Оглянувшись назад несколько раз, Лира все же смирилась, вздохнула и с явной неохотой поплелась следом за Владой. Темные не любят подчиняться Светлым, когда в том нет необходимости, но сейчас поступать иначе было сродни новым проблемам. А Лира еще не потеряла надежду спасти от антимагов хотя бы Китеж.

Интересно, Веста и Ева все еще верят в их возвращение?

* * *

В комнате студенческого общежития было пусто и слишком свободно, в невидимые щели пробивался сквозняк — настойчивый и очень холодный. Зима заставляла Весту и Еву кутаться то в пледы, то в старые шали, а их котов спать под одеялами. И только бесконечное чтение книг с конспектами спасало Весту от мысли, что она похожа на дряхлую, всеми забытую и медленно сходящую с ума ведьму. Именно так доживают свой век колдуньи — с постаревшим фамильяром, мурлыкавшим на коленях, чашкой некрепкого травяного

Старые ведьмы не читают книг, они пишут учебники заклинаний и рецепты зелий. А если в жизни сумели отличиться, то и свои биографии. Иногда писать им не позволяет зрение, и тогда они нанимают бедных девочек из Чарослова. Об этом говорили тетя и дядя Весты, пока были живы, пророча ей в лучшем случае такую судьбу.

Но прошло столько лет, а девушка так ни разу и не нанялась ни к одной карге. Зато стала одной из четырех школьниц, избранных Вестниками и сумела поступить в чародейский университет.

И потеряла подруг.

Влада и Лира, конечно, досаждали всем своими склоками и спорами, но без них в комнате и в аудитории давно стало тоскливо и грустно. И только Чара с Агатом напоминали о том, что где-то живут их хозяйки. Вели себя они вполне беззаботно, а ведь каждый кот-фамильяр чувствует гибель ведьмы или чародея. Даже на далеком расстоянии.

Один месяц сменил другой, вслед за тем жарким и злым летом пришла осень, и Веста научилась думать, что, наверное, Влада с

Лирой никогда не вернутся обратно. А Ева, как и раньше, не собиралась делиться своими мыслями и выводами — разве что с кошкой Сильвой, которая в последнее время все чаще стала принимать невидимый облик. Выглядело это так, словно Ева мило беседует с воздухом, но видела это зрелище только одна Веста.

Холодным зимним утром, когда занятия отменили из-за очередного обыска в университете, Ева читала толстую старую книгу, а Веста пыталась рисовать, едва касаясь остро отточенным концом карандаша белого листа бумаги. Круглые башенки, колокола, деревянные двухэтажные дома, вымощенные серыми и красными кирпичами улицы, и, конечно же, высокий замок, разбитый на школу и университет.

Чарослов — это слово звучало гордо.

Многие века в Чарослове растили лучших чародеев, и уже век с небольшим — еще и прекраснейших ведьм. Хоть и строили эти замки с оглядкой на европейскую архитектуру, ведь принимал участие зодчий — чешский вампир, имя которого затерялось. Или скрыли намеренно.

Теперь на Китеж напали враги, и Веста, прожившая здесь всю жизнь, ничего не сможет с этим поделать.

Стройный ход невеселых, тоскливых, отчаянных мыслей нарушил тихий скрип двери и чьи-то шаги.

— Мяу! — сообщил внезапно оживившийся Агат и лизнул в нос сонную Чару. — Мяу!

Та приоткрыла желтый глаз и высокомерно глянула на него.

— Мрр?

— Наши ведьмочки вернулись! — мяукнул Агат.

Спрыгнув с кровати, он подскочил к вошедшей Лире и потерся об ее ногу.

Та с радостной улыбкой подхватила кота на руки и поцеловала в розовый нос, а потом прижала к груди. Примеру Агата последовала Чара, медленно подойдя к Владе и всеми силами пытаясь не показывать, насколько хочет теплых объятий.

Веста привстала со стула, широко раскрытыми глазами глядя на вошедших и с трудом веря увиденному.

— Лира! Влада! Вы вернулись!

— Нас вернули, — отшутилась Лира. — Твой любимый Альвиан.

— Он не… — Веста попыталась возразить, запнулась на полуслове и у нее запылали щеки. На ум пришел важный вопрос. — Что он делает?

— Проводил нас до университета и отправился за реку Смородину, договариваться с Черным Воинством. Против антимагов. Просил нас, чтобы никуда не влезали и были паиньками.

— Ага… — Веста поспешно кивнула и опустила голову, пряча улыбку. — А он просил что-нибудь мне передать?

— Нет, вроде не просил, — откликнулась Влада, прежде чем Лира успела ответить. — Но у него появилась другая женщина, если что. Дочь самого Берендея.

Эти слова сильно задели Весту, хотя она отвернулась, чтобы не подавать вида. Знала ли она когда-нибудь, что есть такая боль? Наверное — когда тетя и дядя зло шутили и колотили ее в детстве. Но где детство и где ее нынешние восемнадцать лет? В конце концов, Влада могла ошибиться, а Лира перепутать. И все-таки Веста не стала переспрашивать заново. Вместо этого она молча обняла обеих подруг.