Мутные воды Китежа
Шрифт:
Веста молча развернула письмо и снова вчиталась в узкие кривоватые строки. Обычно смуглое личико стало меловым, глаза — огромными и блестящими. Она готова была пожертвовать жизнью ради одной половины текста. Она согласилась бы умереть, чтобы никогда не видеть вторую.
Елена Берендеевна, невеста Альвиана, писала о героизме чародеев, победивших антимагов. О самоотверженности Альвиана Рейта, о смелости Романа Рейта. И о том, что обоих братьев нынче нет в мире живых.
Но Веста не плакала, не заливалась слезами, как прежде. Дрожащими руками опустила помятую
— Мы победили.
— Мы? — Лира не была бы Лирой, если бы язвительно не усмехнулась и не скрестила руки на груди. — Победили те, кто не сбежал в Чехию.
— Кар! Каррр! — оглушительно крикнул ворон, на которого разыгравшийся Агат замахнулся лапой.
И, глубоко оскорбившись на это вероломное нападение, птица вылетела в открытое окно.
Несколько минут все девушки дружно молчали, потом Влада подала голос:
— Что будем делать?
— Хороший вопрос, — откликнулась Лира. — Задаюсь им почти третий год.
— Заткнись.
— Да и что ты хочешь услышать, Владушка? Все уже сделали за нас. Мы можем вернуться отсюда, когда пожелаем, или доучиваться в Чехии. Может, ты успела по маме соскучиться, а?
Веста перевела напряженный взгляд с насмешливо усмехающегося лица Лиры на перекошенное от злости лицо Влады. Можно было смело ожидать новой драки. Но в этот раз Лаврова просто вспыхнула, оттолкнула противницу и вылетела из комнаты. Чара бодро поскакала за ней, виляя пушистым хвостом. То ли чтобы поохотиться на летучих мышей, то ли за компанию.
Ева оставалась холодной и безучастной. Сидя с прямой спиной на высоком стуле, она невозмутимо глядела прямо перед собой, поглаживая невидимую спинку мурлыкающей Сильвы.
Раньше Веста относилась к ней с пониманием или предпочитала не думать о таком поведении. Но сегодня злость закипела в ее груди ярким злым огнем. Уловив настроение хозяйки, Бланка выгнула спину и зашипела на безмятежную Сильву.
Та вновь стала видимой и удивленно мяукнула.
— Почему ты всегда молчишь и ничего не делаешь?! — голос Весты возмущенно зазвенел в густой тишине, как натянутая струна. — Гибнут чародеи и ведьмы, а тебе нет дела! Ты вообще чувствуешь хоть что-то, упыриное отродье?!
Выпалив эти слова, Веста в ужасе ахнула и зажала рот руками, но сказанного было уже не вернуть.
Ева промолчала и продолжала сидеть ровно, как гипсовая статуя, словно не на ее голову только что обрушились несправедливые обвинения. Разве она выбрала себе сущность полукровки? Нечто среднее между вампиром и человеком, живое и в то же время мертвое, с теплой улыбкой и холодным взглядом. Будь вампирского начала в Еве больше ведьминских, она бы никогда не получила в дар кошку.
— Прости! — воскликнула Веста, дрожащим, полным раскаяния голосом. — Я не…
— Не оправдывайся. Я и впрямь чувствую очень мало, — спокойно ответила Ева. — Только когда дело касается лично меня.
Веста кивнула и опрометью выбежала из комнаты, едва вспомнив, что стало началом ее жестоких противоречивых чувств. Альвиан мертв! Или в коме. Но какая теперь разница?! Она позорно
Сердце бешено колотилось об грудную клетку, щеки горели, по шее медленно тек липкий пот. Веста сама не заметила, как оказалась на улице, во внутреннем дворе замка, запыхавшаяся, с разбитой вдребезги душой. Впервые за всю свою жизнь она осталась одна наедине со своей бедой. Даже когда в детстве ее избивали тетя и дядя, рядом была кошка, а сейчас…
Пытаясь не разреветься, девушка часто моргала и смотрела на расплывающиеся от слез ярко-зеленые кроны деревьев. Лето наступило неожиданно, разрисовав листву зеленым, небо — ярко-голубым, согрело холодную землю золотым солнцем. И если бы с Альвианом все было хорошо, Веста не стояла бы сейчас под тенистыми деревьями, дрожа от отчаяния и боли, переполняющих ее сердце.
Любит ли она Альвиана и любит ли он ее, уже стало неважным.
Когда погибают такие чудесные маги, все остальное превращается в чужое, неинтересное, бесполезное.
Глядя в безоблачное небо, Веста горестно думала, что никогда не забудет этот тяжелый и страшный день.
* * *
Влада, Веста, Лира и Ева досрочно окончили второй курс.
Живя в России, они упустили целый курс практической магии, и готовиться по ней казалось всем четверым настолько сложным занятием, что временами хотелось все бросить. Отказаться от досрочной сдачи экзаменов и делать это вместе с чешскими студентами было настолько заманчивой идеей, что однажды Влада, несмотря на долгую вражду, пригласила Лиру на прогулку в лес. Слонялись они там до поздней ночи, а потом вернулись донельзя довольные. Их коты радостно мурлыкали и терлись друг об друга мордочками.
Веста отвлеклась на миг от кулинарных чар, создающих из муки и воды пресные лепешки, и только взглянула на соседок.
— Стесняюсь спросить, что вы там делали? — прохладно-вежливым тоном изрекла Ева.
— Наколдовали себе пикник.
— Это что за зверь?
— Так иностранные чародеи говорят. Скатерть-самобранку у кого-то стянули магией, — беззаботно пояснила Лира. — Сидели и кушали.
— Воришки. Мило.
На этом разговор закончился и больше не поднимался, не считая неловких попыток Лиры поддеть Владу. Только это ее развлечение стало настолько привычным, что вмешиваться никто не стал.
За июнь Влада научилась телекинезу, Лира — трансформации, а Ева и Веста разучили одинаково трудные для обеих гадания. При этом и отставать от других студентов в теории чародейства не следовало. После всех передряг и переживаний девушки почти разучились запоминать и анализировать. Выручало громкое карканье ворон, разносящих студентам почту, а еще — кофе. Горьковатый и очень ароматный напиток, который никогда не продавали в Китеж-граде.
Веста была в восторге от кофе и немного от себя. Ева гордилась собой всегда. Влада и Лира — тем, что к концу экзаменов не поубивали друг друга из-за вспышек гнева у одной и язвительности второй.