Муза для чудовища
Шрифт:
Одной мне кажется, что она переигрывает? Только у меня такое странное чувство, что разговаривает ата не со мной?
— Крутеньким, говоришь, наказание вышло? Мол, не того наказывать надо было? Как знать, как знать… По подвигу, как говорится, и награда будет… — усмехнулась мне грустно, любяще и строго. Как усмеxнулась бы маменька своему нерадивому дитяти, обиженному на заслуженный шлепок пo пятой точке. Одна беда, меня моя маменька не шлепала, она меня бросила. И папенька, кстати, тоже. Поэтому ни взгляды эти, ни задушевные беседы на меня не действуют, можно и не пытаться. К тому же, я полностью потеряла нить её рассуждений. Это она так
Я молча сопела, ата Кирабо тоже перестала нести чушь и теперь смотрела на меня ещё более странно, будто ждала какой-то реакции. Какой?
Я вздохнула и негромко произнесла:
— У меня вопрос.
— щё один? — развеселилась мамба, а затем наклонилась немного вперёд и, заговорщицки сощурившись, спросила:
— Надеюсь, не о том, когда тебя отпустят домой? Я, знаешь ли, так долго на этой должности, что от подобного нытья уже успела устать.
Я моргнула. Вот, значит, как…
— Не про дом, — отвела глаза. — И этот вопрос будет последним. Ну, еcли не считать момента с оплатой больничных счетов…
— Да оплачу я твои счета! Оплачу! — взревели откуда-то сверху, и я, повернув голову, с удивлением заметила красного от досады Эрато. Надо же! За всей этой суматохой я и забыла, что он тоже где-то здесь должен быть.
— Спасибо, но не стоит, — я вежливо улыбнулась ару и перевела свой взгляд на судью. — Я не могу принимать такие подарки от постороннего мне мужчины.
И снова это восхитительное чувство, что в зале взорвалась… Теперь уже не петарда, нет. Бомба, вот более верное определение. Вот, чувствую, не напрасно у меня было такое ощущение, что Эрато считал вопрос о том, чьей именно наречённой я стану, решенным. Уж больно уверенным он был… Надо было его раньше посторонним обозвать. Вон, даже позеленел от злости. Нет, не к лицу скандинавским богам зелёный цвет. Совсем не к лицу.
А мужики в зале тем временем повскакивали со своих мест, заголосили все разом, радостно и недоверчиво. Пусть порадуются. А что? Мне не жалко. Тем более, что недолго… Запрыгали, замахали руками, и не успокоились даже тогда, когда ата Кирабо попыталась призвать их к порядку.
— Молчать! — гаркнула она так, что у меня в левом ухе зазвенело. Народ нехотя стал успoкаиваться и опускаться на места, всё ещё переговариваясь и жужжа, как растревоженный рой пчел, а судья посмотрела на меня, не скрывая раздражения во взгляде:
— Задавай свой вопрос, девочка. И закончим уже с этим, наконец. Только не надо снова о деньгах! Я лично, слышишь меня, лично прослежу за тем, чтобы владелец сбившей тебя машины заплатил по счетам. Такое решение тебя устраивает?
— Благодарю, тогда о месте моей будущей работы…
Видимо, предыдущая бомба уж больно сильно шарахнула зрителей в зале, потому что после моих слов у них стали такие лица, будтo их всех контузило.
— Что, прости? — мамбу, по всей вероятности, тоже задело взрывной волной. Ну ты подумай, такая мелочь, а приятно…
Я взяла в руки юридический справочник, подняла его так, чтобы всем видно было, и пояснила:
— Вот тут написано… Подождите, я заложила. «Глава третья. Статья тридцать вторая. Каждый новый член соoбщества имеет право выбора при определении…»
— Я отлично помню, о чём написано в этой статье! — фыркнула ара Кирабо. — Я всё-таки судья, ты не забыла? Поэтому сразу уточню, чтобы ты там себе не насочиняла, неволить тебя никто не станет. Мы не
Тендер, значит. Мило.
— Это радует, — я одарила мамбу самой сладкой из своих улыбок. — Тем более, что во втором пункте этой же статьи говорится, что тендера можно избежать, если наречённая (наречённый) со своим выбором уже определилась и…
Зал снова изобразил волну. Коротенькую. Мамба даже голос на них повышать не стала, так только, зыркнула исподлобья.
— Да что ты мне голову морочишь! — это уже мне. — Ты же только что сказала, что не принимаешь подарков от посторонних мужчин, а теперь говоришь, что определилась с выбором.
Я старательно изобразила недоумение.
— Не пойму, как эти две вещи связаны между собой… Вы подумали, что я… оу? Что я и ар Эрато… Ой, как неловко-то… Я и предположить не могла… Просто в статье сороковой, в пятнадцатом пункте, говорится, что любая арита (атан) может отказаться от тендера, если вообще не планирует в ближайшее время связывать себя узами брака, не вступила в половозрелый возраст, вышла из оного, носит траур или уже имеет наречённого (наречённую)…
Я нервно заправила волосы за ухо. Всё же о том, что новичкам абсолютно не обязательно вступать сразу в брак, написано было совсем-совсем маленькими буковками. Предполагаю, на тот случай, если «ценная девушка» окажется пятидесятилетней дородной матроной (я читала, такие случаи тоже были. Не всем «повезло» так, как мне. Некоторым пришлось целую жизнь ждать своего счастья). А кадрами, как я поняла, здесь не раскидываются. Сообщество у них действительно небольшое, и от работы не отлынивает никто, даже члены правительства не только правят, но и оказывают посильную помощь своему народу. Так что домой они меня точно не отпустят, особенно если выяснится, что я действительно могу делать то же, что и они. Нет, музы из меня, конечно, не выйдет (хотя музой, помнится, меня один мой поклонник называл), для того, чтобы стать ею, здесь надо родиться, вырасти здесь, впитать, как говорится, умение с молоком матери. Да я и не хотела. Какая из меня муза? А вот собиратель из меня получился бы очень неплохой. Собиратель — это организатор, корректор, садовник и повар в одном лице. Не знаю, как это у них работает — в тех книжках, которыми Эрато со мной поделился, о техническом прoцессе не рассказывалось — но я поняла, что музы приносят творения своих подопечных собирателям, а те уже извлекают, превращают их в «продукт, готовый к употреблению». В общем, я не шутила, когда говорила о том, что местный народ питается чужими эмoциями и фантазиями. Только преподносить их нужно было в правильной форме и под нужным соусом.
ставалось только надеяться, что я та, за кого меня принимают, и действительно смогу работать… кем-то. А не только чьей-то подстилкой…
— Ну, а ты-то по какому поводу отказываешься? Траур носишь или наоборот? — поинтересовались у меня, и я торопливо ответила:
— А там не говорится, что условие непреложное…
— Кто дал ей юридический справочник? — тихим злым голосом спросила ата Кирабо, и я чуть не заплакала от облегчения. «Спасибо! Спасибо, осподи! Спасибо, высшие силы! Они здесь всё-таки уважают закон! Спасибо! Спасибо!» — мысленно прокричала я, но моя интуиция при этом тревожно заметила: «Может и чтут. Но не попади тебе в руки тот справочник, вряд ли бы ты о праве выбора вообще узнала».