Муза для чудовища

Ли Марина

В общем и целом, несколько выводов и холодная логика помогли мне выработать стратегию поведения. Не буду я бегать. Вот ещё. Сами в ногах будут валяться и просить, чтобы я ушла. Ещё и пирожков в дорожку напекут. И за моральный ущерб заплатят. В конце концов, опытные эксперты утверждали, что я не просто кобра, но еще и стерва года. Надо как-то соответствовать этому почётному званию.

Прилизанный о моих злокозненных мыслях, само собой, знать ичего не мог, поэтому, стоило приставу удалиться, подскочил ко мне и зашептал сбивчиво:

— рита, вы, главное, не волнуйтесь.

Всё будет хорошо, шеф вас ни в коем случае не бросит, — я абсолютно точно не обрадовалась такой перспективе, мало того, от воспоминаний о его шефе меня откровенно передёрнуло. Венгр, естественно, мою реакцию заметил и страдальчески закатил глаза, прежде чем продолжить:

— И не подписывайте, ради богов, ничего без предварительного…

Тут, к моему сожалению, вернулся пристав и велел:

— Тьёр, на выход!

О! Точно! Не Дьёр, Тьёр. Постараюсь запомнить. Как говорится, я не злопамятная, я запишу. Жалко только, что не удалось узнать поподробнее насчёт чего-то там «предварительного». Не то чтобы я собиралаcь что-то подписывать (надеюсь, хотя бы не кровью!), но прилизанному Тьёру всё-таки удалось меня заинтриговать.

Когда синяя лампочка над дверцей внутри помещения загорелась во второй раз, я уже знала, что это значит, и внутренне напряглась. «Это еще не твоё слушание, Агата!» — успокаивала себя я, но поджилки, пока пристав катил мою коляску к проёму, всё равно тряслись, а руки так и тянулись, чтобы проверить, на месте ли мои записи и справочник. Мысленно я попыталась повторить приветственную речь, на сочинение которой потратила не один час, и всё испортила первым жe восклицанием, едва попав в зал суда.

— Матерь Божья! — громко воскликнула я. — Что? Джоан Роулинг тоже из ваших?

Я словно в книгу про Гарри Поттера попала. Или в кино.

Зал был чашеобразным, как хоккейная арена, только вместо катка внизу находилась овальная площадка — да-да! — со стулом посередине, а все места болельщиков занимали мрачного вида мужики и тётки в мантиях чёрного и — внимание! — красного цвета. В мантиях!!! А сверху, над креслом судьи, висел oгромный герб, на котором среди вязи цветов неизвестной породы и всевозможных завитушек легко угадывалась буква «М».

— Это что, министерство Магии? — я ошарашенно оглядывалась по сторонам. — Визенгамот в полном составе?

Я посмотрела на центральную кафедру, почти ожидая увидеть там господина Корнелиуса Фаджа или, на худой коец, Долорес Амбридж, но там восседала приличного вида дама в красной мантии и с игривым цветком в волосах.

— А что тебя удивляет, дитя моё? — ласково спросила она. На вид ей было не больше тридцати, так что её дочерью я не могла бы быть ни при каком раскладе. — Твой наставник уверил нас, что успел донести до тебя информацию о том, как устроено наше сообщество.

Наставник. Как же. Халявщик, скорее…

— автограф у неё можно взять?

— У кого?

— У Джоан Рoулинг, конечно! Просто понимаете, с моей прежней зарплатой мечтать о визите в Англию было бы наглостью, а тут такая удача…

Дама в красном со страдальческим видом закатила глаза — я смотрю, у них

тут это вообще очень распространённый жест — и произнесла:

— Нет, Джоан Роулинг обычный человек, — тут я едва удержалась от того, чтобы возразить, мол, того, кто создал Гарри Поттера и его мир обычным назвать можно только с очень большой натяжкой, но времени на возражения мне не оставили. — Однако я попрошу курирующего её муза исполнить твою просьбу.

— Курирующую, — исправила я.

— Что, прости?

— Курирующую её музу, — повторила я медленно, как для иностранца. Хотя почему, собственно, как. Может, она и в самом деле иностранка…

Дама вежливо улыбнулась и, загадочно блеснув глазами, проговорила:

— Пусть так. А сейчас, если ты не против, я бы хотела перейти к делу, ради которого мы все здесь сегодня собрались.

Я выдохнула и опасливо огляделась по сторонам в поисках виновника событий. Не скау, что страстно мечтала увидеть небритую рожу снова, просто хотела как-то морально подготовиться, что ли… Миллионера нигде не было видно, ни среди чёрных мантий, ни среди красных — их, кстати, было раз в пять меньше. Не наблюдался он и на узкой лавочке, где среди незнакомых мне людей сидел прилизанный Тьёр.

Почувствовав что-то похожее на разочарование — позлорадствовать всё-таки очень хотелось, — я пожала плечами и сообщила:

— Полностью готова к сотрудничеству.

Мне благосклонно улыбнулись.

— Рада это слышать. А теперь расскажи-ка, будь добра, о событиях четырнадцатого февраля сего года, свидетелем которых ты стала.

Мне стало немного обидно: я-то думала, что я, как минимум, потерпевший, а местные судьи так, по-видимому, не считали.

— Обо всех событиях? — недовольно переспросила я. — Или только о том, как меня сбила машина и как мне потом не хотели помощь оказывать?

Магическое сообщество заволновалось, а та, кого я здесь определила за главную, мягко уточнила:

— Нас интересует, о чём именно говорили вышедшие из машины люди, и какие намерения выказывали.

— Да не выказывали они никаких намерений, — буркнула я. — Языками чесали вместо того, чтобы скорую вызвать… А мне, между прочим, в больничке вашей такой счет выписали — до конца жизни не рассчитаюсь.

В зале послышалось несколько смешков, и дама, бросив в сторону самых смешливых укоризненный взгляд, постучала маленьким кулачком по краю своей кафедры, а затем уже, обращаясь ко мне:

— Не переживай по поводу денег. Обещаю, мы поднимем этот вопрос на твоём слушании… Так что насчёт намерений?

Я задумалась, восстанавливая в памяти события того вечера, когда вся моя жизнь вдруг встала с ног на голову. Всё произошло очень быстро. Вот я стою на краю тротуара, удар снежка между лопаток, полёт под колеса внедорожника, боль. А в следующий момент — бородатый лезет ко мне целоваться…

— Даже думать не хочу насчёт намерений, — честно ответила я, передёрнув плечами. — Просто повторю на всякий случай, вдруг кто-то не услышал. Помощь оказывать мне никто не собирался. Бородатый ещё и целоваться полез — как вспомню, та вздрогну.