Муза для чудовища

Ли Марина

Когда за аром Эрато закрылась дверь, я всё-таки повернулась к миру лицом, чтoбы, воспользовавшись одиночеством и временным отсутствием боли — а в том, что оно именно временное, я отчего-то не сомневалась — рассмотреть окружающую обстановку. Куда я всё-таки попала? Не нравились мне эти заботливые Арараты и странные медсестры, не нравилось отсутствие мобильника, и всё их интернациональное заведение мне тоже не нравилось. Заочно.

Сначала я внимательно изучила интерьер. Ничего необычного: высокая кровать на колёсиках и трапецией, чтобы немощные, типа меня, могли сесть без посторонней помощи. Или встать. Правда, о последнем я даже мысленно не заикалась,

потому что мне и под одеяло заглядывать не нужно было, чтобы заметить, что вся моя левая нога — от бедра и до кончиков пальцев — упакована в гладенький, беленький гипс. Однако под одеяло я всё же заглянула, и тут же взвыла безмолвно, потому что из одежды на мне была лишь одна короткая рубашка, едва прикрывающая все стратегически важные места. Она была то ли из фланели, то ли из бумазеи, застирано-розовая, в разноцветный горошек.

— Твою же… - пробормотала я негромко, обнаружив, что это больничное чудо по задумке дизайнера должно завязываться сзади на завязки, на те самые, которые какая-то заботливая медсестра оторвала, чтобы больные не мучились, пытаясь извернуться и завязать их самостоятельно.

Ну, и под рубашкой у меня, конечно, была только я сама.

Кому сказать! На встрече с богом, зажавшим для меня мобильник, я была не только с грязной головой, но ещё и с голым задом. Это, как говорил товарищ Швондер, просто какой-то позор!

«Надо попросить, чтоб вернули трусы», — подумала я, вспомнив, что в день проклятого Валентина на мне был голубенький комплект с кружевными тёмно-синими вставками и белой ленточкой по краю, но тут глаз снова упал на загипсованную ногу, и я чертыхнулась сквозь зубы, понимая, что в ближайшее время мне нижнее белье не светит по той простой причине, что вряд ли я смогу что-то натянуть на гипс.

— Засада! — скрипнув зубами, я подтянула одеяло повыше, чтобы по максимуму спрятать розовое бумазейное безобразие, и вернулась к изучению обстановки.

Собственно, изучать-то особо и нечего было: кровать, тумбочка, умывальник да окно с раздвинутыми жалюзи — вот и весь интерьер. Окно, правда, меня заинтересовало, неплохо было бы выглянуть наружу, хотя бы для того, чтобы узнать, в какой части Города я нахожусь, Арарато ведь сказал, что меня никуда не перевозили… пять-таки, если не соврал. днако из моего положения видно было только по-зимнему прозрачное небо, а подтянуться выше я не смогла даже при помощи трапеции, ибо стоило сделать одно резкое движение, как сразу дали о себе знать рёбра, резанув болью даже сквозь обезболивающее.

Нет, это только я могла умудриться так попасть под обстрел снежками. Безмолвно матерясь, я слегка взгрустнула, но тут моё одиночество закончилось, и в палату впорхнула Брунхильда, а вслед за ней молоденький доктор очень приятной наружности. Очень молоденький, очень приятный. Конечно, учитывая тот факт, что я без трусов, но зато с немытой головой, выглядеть как моя бывшая квартирная хозяйка, он совершенно точно не мог.

— Дорогая рита Вертинская! — пропел доктор и осторожно погладил мою руку. — Мы все так ужасно рады, что вы, наконец-то пришли в себя!! Как вы себя чувствуетe? Выдержите лёгкий осмотр?

Свободной рукой я под одеялом одёрнула край рубашки и, как можно более вежливо, исправила юного эскулапа:

— Думаю, у меня получится не развалиться в процессе. И я не Арита, я гата, доктор… м-м?

— Доктор Бурильски, — представился догадливый врач и как-то странно на меня посмотрел, — но вы, Ари… Агата, можете называть меня просто Александр.

Гримхильда недовольно

поджала губы, но никак не прокомментировала этот, судя по всему, вопиющий случай совершенно неподобающего нарушения субординации, а доктор Александр тем временем начал воркующим голосом задавать мне вопросы о моём самочувствии, и при этом самым бессовестным образом меня лапал, постoянно интересуясь:

— Так болит? А вот так? А здесь что чувствуете? А голова не кружится?.. А давайте-ка вот так вот опустим рубашечку, и я вас послушаю…

От доктора пахло мятными пастилками, и вообще, он весь был такой свежий и чистенький, что я непрестанно краснела под его ласковым взглядом. Мне было ясно, что Александр в первую очередь врач, и меня не должно волновать, что он при этом ещё и довольно симпатичный мужчина. Не должно, но волновало. И тот факт, что доктор явно не дотягивал до божественности ара Эрато, только усугублял ситуацию, потому что того я воспринимала как некое абстрактное существо, Бога, сошедшего с небес на землю. Этот же, напротив, был совершенно земным и бешено смущал меня своими внимательными взглядами и легкими прикосновениями к груди, которая — хоть в этом мне повезло!! — была почти полностью скрыта под повязкой, обвивающей мои рёбра.

В общем, к тому моменту, когда осмотр подoшёл к концу, я мечтала если не спрятать всё, что можно, под проклятым куском бумазеи, притворяющимся больничной пижамой, то хотя бы провалиться сквозь землю.

— Ну, что же, милейшая Арита…

— Агата, — автоматически исправила я, натягивая одeяло до подбородка.

Доктор лександр улыбнулся.

— Прошу прощения, я страшно невнимательный, Агата. Насчёт ваших травм. Рёбрышки заживают очень хорошо, хотя переломчик был сложный, флотирующий, пришлось скобочки накладывать, так что не пугайтесь, у вас там сзади два шрамика… но почти ничего не заметно. Так или иначе, думаю, через пару дней мы сможем снять повязочку. С ножкой всё намного хуже, моя дорогая, ножка у нас была сломана в двух местах… Однако и с этим мы справимся, не извольте беспокоиться, и не таких больных на ноги поднимали… Но! Строжайший постельный режим! — он грозно нахмурился и погрозил мне пальцем с таким видом, будтo ему достоверно известно, что я замышляю наплевать на его рекомендации и удрать на ночную дискотеку.

— И хорошо, что постельный, — улыбнулась я, — хотя бы высплюсь.

Доктор одобрительно кивнул:

— Вы удивительно послушный пациент, Агата, — похвалил он, вызвав во мне очередную волну неловкости. Знал бы он, как ошибается насчёт моей послушности… — С вами приятно работать… Однако вернёмся к планам на ближайшее будущее. Итак… где-нибудь через часик мы свозим вас на снимочек… Гримхильда, будьте любезны, закажите МРТ и распорядитесь насчёт лёгкого обеда для ариты… Что бы вам хотелось на обед, дорогая?

— Мне все равно… Суп…

лександр снова страшно обрадовался, и я даже испугалась, как бы у него от таких яростных улыбок кожа на щеках не лопнула. Страшный человек с убийственной жизнерадостностью…

— А вот после снимочка, при условии хороших результатов, возможно уже завтра мы со спокойной совестью сможем пересесть в колясочку. Как вам такой план, арита?

— Отличненько, — мрачно ответила я, раздражённая из-за всех этих уменьшительно-ласкательных словечек. Ну и исправлять в очередной раз ариту на Агату тоже не стала, наконец, догадавшись, чтo арита, по всей вероятности, пара к ару. Как господин и госпожа. Как говорится, хоть горшком назови, только в печь не сажай. Потерпим.