Муза для чудовища

Ли Марина

Эрато устало выдохнул и закатил глаза.

— Ну, почему каждый раз одно и то же? — негромко пробормотал он, обращаясь к кому-то невидимому. «Наверное, у богов тоже есть боги», — подумала я, а мужчина впился в меня укоризненным взглядом и хмуро спросил:

— Что ж вы так цепляетесь за своё прошлое? Мы же выяснили, что возвращаться вам не к кому…

Я откровенно разозлилась. Потому что, когда солью на рану — это больо.

— Да вам-то какое до этого дело?! — воскликнула я. — Есть к кому, нет к кому… Это моя жизнь. Как говорится, хочу халву ем, хочу пряники… Меня вполне устраивает. Так что прекращайте лечить мне мозг и ходить

вокруг да около. Скажите прямо — для чего всё это?

— Прямо? — он так изогнул левую бровь, презритeльно, высокомерно и при этом насмешливо, что я залюбовалась даже. — Извольте. В свою прошлую жизнь вы не вернётесь. Точка. Никогда. Это не обсуждается. И звонить никому не будете. Просто представьте себе, что все ваши знакомые умерли. лучше нет, лучше представьте, что умерли вы сами. Погибли под колёсами того внедорожника, но вам позволили родиться заново и…

«О, боже мой! — мысленно взвыла я. — Куда я попала? Это секта. Точно, секта. Свидетели Иеговы или ещё ктo похуже».

Я попыталась представить, кто это может быть ещё, если не они, но на ум, как на грех, приходил один только Гербалайф, а его, несмотря ни на что, назвать сектой можно было только с очень большой натяжкой.

— Меня будут искать! — вякнула я, но Эрато даже не поморщился.

— У нас большое и очень дружное сообщество, — продолжал он, — в котором чётко расписаны роли…

Слова о большoм и дружном сообществе отчего-то заставили вспомнить о бородатом миллионере из внедорожника, а затем на ум пришли старообрядцы. И ещё мормоны. Вот же будет веселье, если меня отдадут какому-нибудь извращенцу в качестве восьмой любимой жены! Увезут на глухой хутор куда-нибудь в тайгу, где нет даже электричества, а по нужде, в любую погоду и при любой температуре за окном, надо будет бегать на улицу. Заставят стирать вручную, доить коров, собирать колорадских жуков и каждый год рожать по ребенку. Сначала я, коечно, буду надеяться и бороться, а потом впаду в депрессию, простужусь, простуда разовьётся в двустороннее воспаление лёгких, и я умру во цвете лет… И никто не узнает, где могилка моя…

— Агата!

— А?

Я так увлеклась своими горькими фантазиями, что это не осталось незамеченным.

— Вы не слушаете! — поймал меня Эрато. — Вам неинтересно узнать, что вас ждёт?

— Коров доить я не умею, а колорадских жуков боюсь до истерики, сразу предупреждаю, — зачем-то сообщила я, и ар посмотрел на меня странным взглядом.

«Видимо, начал сомневаться в моей ценности, — воодушевилась я. — Надо было с самого начала под дурочку косить! что, хорошая маскировка при любой раскладке…»

— Вы хоть слово из того, что я сказал, слышали?

Конечно, слышала! Что-то.

— ткровенно говоря, после вашего заявления о том, что мне отсюда живой не выбраться, слушать как-то расхотелось.

Эрато чертыхнулся.

— Агата, — поймал мою ладошку и осторожно её сжал, — вы напрасно боитесь, вас никто здесь не обидит. Такие девушки, как вы, огромная редкость. Вас будут ценить, холить, лелеять, на руках носить, если захотите и если позволите, но к прошлой жизни вы не вернетесь. Мне очень жаль, однако с этим фактом нужно просто смириться, и как можно скорее. Вы меня понимаете?

Я не хотела понимать. Не хотела верить. Такое могло случиться с кем угодно, но не со мной. Я же не влипаю в истории! Меня даже контролёр в трамвае ни разу не оштрафовал! А тут сразу такое.

— Меня будут искать, — упрямо повторила

я, но Ингвар Эрато лишь покачал головой.

— Не будут.

И так он это уверенно сказал, с сочувствием, но при этом жёстко, что я поверила, и в ту же секунду почувствовала, как зачесалиcь глаза.

— Ну, пожалуйста, Ингвар! — он всё ещё держал меня за руку и я, забыв о гордости, вцепилась в неё, как в спасательный круг. — Отпустите, а? Я никому-никому не скажу, честное слово. И все до копеечки деньги за лечение верну. Только отпустите… Не может же один человек просто взять и похитить другого! У меня своя жизнь, я не хочу…

— Всё дело в том, моя любезная арита, — грустно улыбнулся Эрато, — что я не человек, да и вас в полном смысле этого слова им тоже назвать нельзя.

«Матерь Божья! Это не секта! Это сообщество психов!»

Ар вздохнул, заметив, как меня перекосило от ужаса.

— Вижу, разговор у нас всё же не получается… — легко спрыгнул с кровати и двинулся в направлении двери. — Я велю принести вам книги по истории и справочную литературу, которая используется в таких случаях. И настоятельно вам рекомендую не откладывать чтение в долгий ящик, потому что слушание суда и разбирательство по вашему делу уже через неделю, — он взялся за ручку двери и недовольно цокнул языком. — Ох, как жаль, что вы раньше не очнулись! Ну, не будем отчаиваться, я помогу вам сделать правильный выбоp.

— Какое слушание? — взвыла я. — Какое разбирательство? Какой выбор, чёрт вас задери?!

Бросил на меня довольный взгляд, понять бы ещё, что его так радует! И ответил:

— Не волнуйтесь вы так, ничего страшного. Я же сказал, вас здесь не обидят. Суд будет по делу неправомерного использования силы, и вы там выступаете только как свидетельница, а уже потом, после суда, та же коллегия решит, как с вами быть и чьей наречённой вы станете. Не стоит волноваться, я же сказал. Читайте книги, в них всё написано.

И он вышел, а я не завизжала от злости только потому, что слово «наречённая» подействовало на меня так, как действует обух, опускающийся на чью-то голову.

Капец. Неужели я угадала про тайгу?

Полубезумным взглядом я обвела стены места своего заточения — своей больничной палаты — и зацепилась за календарь, висевший справа от раковины. Первое марта. Что там Эрато сказал? Когда грядет то самое заседание, на котором будут решать, кому меня в рабство отдавать? Через неделю? То есть воcьмого… И после этого люди удивляются, за что я так все эти праздники ненавижу! Да ёкалэмэнэ, вот за это же!

— В долгий ящик, говоришь, не откладывать… — я схватила с тумбочки верхнюю книжку и ещё раз глянула на календарь. — Значит, восьмого? Ну, и чёрт с вами, выучу я ваши правила!

С волками жить — по-волчьи выть! То есть, если для того, чтобы выжить, мне надо притвориться, что я псих, я притворюсь, корона с меня не свалится.

Надо сказать, что свою самоуверенность я несколько растеряла уже назавтра. Не знаю, что курил тот чувак, что создал эту мифологию, но что-то определённо дорогое и забористое, потому что я бы до такого без внешних стимуляторoв в жизни не додумалась, а он умудрился облечь это в очень качественную форму. Я так увлеклась чтением, что только к вечеру второго марта до меня дошло, что, по идее, я читаю е захватывающий фантастический роман, написанный в форме хроник, а якобы легенду о сотворении мира. О сотворении того мира, в которoм мне теперь придется жить. Якобы.