Муза
Шрифт:
Поездка в такси тянется бесконечно долго. Наконец мы подъезжаем к моей квартире. Не успела закрыться дверь, как мы уже сбрасываем пиджаки и расстегиваем пряжки. Мы впиваемся друг в друга ртами - зубы кусаются, языки сплетаются в битве горячих потребностей и похоти.
Я веду его в свою спальню - на самом деле это номер люкс, с камином и зоной отдыха, - которая оставалась неиспользованной и пустой с тех пор, как в моей жизни появился Коул Мэтисон. Моя череда ночных гостей прекратилась в ту ночь, когда я нашел его на мосту. Я приостанавливаю нашу
Я упираюсь ногами в кровать. "На колени".
Мой тон мастерский, но внутри я дрожу от потребности. Коул встает на четвереньки, и я поднимаюсь за ним. Я провожу рукой по его волосам, затем вниз по позвоночнику, к его идеальной круглой попке. Я двигаюсь медленно и неторопливо, как будто не умираю от желания войти в него как можно скорее, но вид игрушки почти останавливает меня.
"Амбри..." Коул оглядывается через плечо. "Чего ты ждешь?"
В ответ я наклоняю рот и делаю медленный круг языком по его тугой плоти и игрушке, которая ее растягивает.
Он вздрагивает на ногах и руках, и издает придушенный звук. "Господи Иисусе..."
Я впиваюсь зубами в его мускулистую задницу, затем снова провожу языком по его телу, мои руки блуждают по его спине и заду, не торопясь.
Коул задыхается. "Амбри, я не могу..."
Я тоже не могу ждать больше ни секунды. Быстро, я тянусь в ящик своей тумбочки, в котором гораздо больше игрушек и безделушек, чем у Коула, и нахожу смазку и презерватив. Очень медленно я извлекаю игрушку - устройство из пяти соединенных между собой шариков уменьшающегося размера. Я отбрасываю ее в сторону, затем надеваю презерватив и смазываю свой член. Он уже готов, и я проникаю в него одним плавным толчком.
Голова Коула склоняется между плеч, и он с трудом удерживается на четвереньках. Я не могу оторваться, мои бедра дрожат от того, как он невероятно хорош на ощупь, как туг, как чертовски совершенен.
Сначала я двигаюсь медленно, обхватывая его бедра, затем провожу рукой вдоль его позвоночника и поднимаюсь к его волосам. Я сжимаю кулак и оттягиваю его голову назад, другой рукой удерживая его неподвижно, пока я беру его.
"Да...", - выкрикивает он. "Блядь, да..."
Его желание подстегивает меня, и я двигаюсь быстрее. Сильнее. Я хочу дать ему все. Я хочу, чтобы каждый звук, который он издает, каждый придушенный вздох и каждый крик экстаза исходили только от меня.
И я не хочу отдавать себя никому, кроме этого мужчины, который полностью заполнил все мое существование. Мне нужно больше его кожи на моей, поэтому я притягиваю его выше, спиной к своей груди. Новый угол наклона вырывает из его горла приятный крик.
"Амбри... ах, черт. Я сейчас кончу на твои подушки".
"Сделай это".
Он
"Так хорошо", - стонет Коул. "Черт, ты так хорошо чувствуешься во мне".
Я стискиваю зубы, потому что его слова хотят довести меня до грани, а я хочу остаться в нем навсегда. Коул протягивает руку, чтобы взять в кулак мои волосы. Он наклоняет свой рот к моему, и мы целуемся изо всех сил, пока я вхожу в него.
Наконец, я больше не могу сдерживать себя. Разрядка накатывает на меня, а затем разбивается, как волна. Я крепко сжимаю его бедра и кончаю в него. Каждое нервное окончание, клетки и сухожилия в моем теле вибрируют, а мое сознание сосредоточено только на месте нашего соединения и его совершенстве. Правильность этого.
Я разрушен...
Я опускаюсь на него и целую его спину, прежде чем мягко отстраниться и перекатиться на бок. Он бросает испачканную подушку на пол и делает то же самое, так что мы оказываемся лицом друг к другу и снова целуемся.
Мы целуемся долгие мгновения, а потом лежим тихо, ничего не говоря. Он смахивает прядь волос с моего лба, и этот жест грозит разбить меня своей простой близостью.
Я вылезаю из постели, чтобы привести себя в порядок, и возвращаюсь, чтобы застать его дремлющим.
"Я не могу держать глаза открытыми", - говорит Коул из-за закрытых век. "Ты трахнул меня в следующем веке. Путешествие во времени утомляет". Я закатываю глаза, а он устало смеется. "Я это видел".
Психопат, которым я являюсь, я смотрю, как он спит. Когда я понимаю, что он глубоко спит, я наклоняюсь и целую его лоб. Потому что я не могу сказать ему, что он дорог мне. Слова застревают у меня в горле от страха, что это слишком много, слишком хорошо. Эта жизнь, которую мы строим, слишком хороша, и я боюсь, что, если я скажу об этом, она исчезнет на вдохе, который потребуется, чтобы произнести слова.
Перевод: https://t.me/justbooks18
Глава 24
Амстердам
Тур начинается в вихре. В Амстердаме мы останавливаемся в отеле Pulitzer - художественном и элегантном. Утром первого показа галереи мы осматриваем город каналов и велосипедов, как будто мы обычная пара - соединенные руки или рука в руке, всегда касаясь друг друга. Коул ведет меня в музей Ван Гога, и я смотрю, как он рассматривает картины.
"Она как будто дышит", - говорит он, когда мы стоим перед картиной "Пшеничное поле с воронами". "Стебли пшеницы колышутся, а птицы живые и летают. Ты видишь это?"