Муж для девочки-ромашки
Шрифт:
– Может быть, сначала поешь?
– Я сыт, ты не слышала?
Это было так грубо, так резко, как будто Валера рубанул с плеча по самому больному. Надя прикусила губу. Только не плакать, не плакать. Еще не все потеряно, он еще ничего не сказал…
– Ты хорошая девушка, умная. Сама видишь, ничего у нас не получается.
Наверное, ему тоже было тяжело все это говорить. Мужчины вообще не любят объяснений и последующих женских слез…
– Почему? – Она не знала, как остановить эту лавину, которая сейчас погребет все: любовь, надежды, мечты. Упрашивать? Глупо. Как можно уговорить
– Ты не думай, у меня никого нет, – торопливо пробормотал Валера. – Просто как-то у нас с тобой не вышло.
До этого момента Надя и не думала, что у нее может быть соперница. То есть теоретически, конечно, допускала, но не до такой степени, чтобы из-за нее расстаться. Она знала, что мужчине нужна свобода, и даже готова была ему эту свободу предоставлять до определенного предела. Только он не понял. Или не хотел понимать.
– Тогда почему? – Она стиснула зубы так, что за щекой что-то хрустнуло. Только не реветь, не реветь!
– Что «почему»? Что ты как маленькая? Потому! Ну, слушай, давай разойдемся по-хорошему. Я не хочу никаких разборок. Просто мы ошиблись. Ты что, в первый раз ошибаешься? Ну, сошлись, разошлись, какие проблемы? Я ж не последний мужик на планете. Найдешь другого.
Он не понимал. Надя вдруг четко осознала: он не понимал, что его любят. И не любил сам. Как все банально – сошлись, разошлись. А как же она? Нет на земле никакого другого! Она же любит. Пусть она излишне рано и самонадеянно считает Валеру своим мужем, она больше так считать не будет. Но ведь любит, любит!.. Как быть с этим? Как с этим жить?
– Давай так. Я сейчас уйду, вернусь завтра вечером, а ты спокойно соберешься, без всяких там драм. Тебе есть где жить? – Валера испытующе посмотрел на нее, словно ожидая то ли вранья, то ли новых проблем.
– Есть, – кивнула Надя. – Ты не уходи. Я быстро. Я прямо сейчас.
Оставаться в квартире, из которой ее ненавязчиво попросили на выход, она не могла. Происходило что-то чудовищное, непоправимое, дикое. Хрустальный замок ее любви разбился вдребезги, превратившись в корявые осколки.
Валера лишь молча пожал плечами:
– Тебе денег на такси дать?
Вот как. С доставкой на дом. Лишь бы ушла.
Надя покидала вещи в его старую спортивную сумку, потом растерянно подняла глаза:
– Я верну.
– Не надо, – быстро, слишком быстро отреагировал Валера.
«Ужас-то какой. Это не со мной. Это не может происходить со мной».
– А кто… она? – прошептала девушка и тут же осеклась, пожалела, но глупые слова уже нелепо раскатились мятым горохом.
– Ой, вот только не надо этого, – страдальчески сморщился Валера. – Нет у меня никого, сказал же. Просто у нас с тобой не получилось. Разве этого недостаточно? Люди расстаются не только из-за кого-то, но и из-за себя в том числе. У меня никого, у тебя никого, и между нами ничего. Тебя проводить?
– Сама дойду. Ну, прощай, что ли?
Она растерянно огляделась и пожала плечами. Сил посмотреть ему в лицо так и не нашлось. Вот ведь глупость какая. «Из-за себя…»
– Прощай. Всего тебе хорошего. И спасибо за все, – с радостным облегчением
Только в такси Надя поняла, что ее зацепило. «Из-за себя». Нет, не из-за себя, а из-за отца. Это он был виноват в том, что Надя отрабатывала чужой долг, не бывая дома, все больше отдаляясь от любимого. Только он.
– Может быть, он еще одумается? А, как думаешь? – Она сидела у Вики в гостиной, обнявшись с подушкой. Плакать почему-то не хотелось. Надеждой овладело лихорадочное состояние. Ей все казалось, что нужно что-то срочно предпринять, додуматься до какого-то оригинального решения, и все вернется, изменится.
– Тебе зачем, чтобы возвращался? – лениво спросила Вика. – Может, ты мазохистка? То папаша, то Валера. Хватит истерить, спать пора. Завтра день тяжелый.
– Почему тяжелый?
– Потому что понедельник. Кстати, ты как и где Новый год хочешь встречать?
– Очень своевременный вопрос. В гробу на кладбище. Чтобы цветы, венки и никто не лез. Устала я. Просто заговор какой-то против меня. И домой не вернуться, там мама с мужиком. Надо же, даже у мамы есть мужик, а меня бросили!
– Нечего, твою маму тоже когда-то бросили. Не завидуй. Чтобы найти вторую любовь, надо похоронить первую. Кстати, надеюсь, ты оказалась умнее родительницы, в подоле ничего не принесешь?
– Умнее. Я вообще теперь дико умная. Не голова, а дом советов: все гудит и толку никакого. Вот маманя порадуется, когда я завтра в родную келью въеду. А любовь, Вика, ее нельзя похоронить. Если она есть, то это уже объективная реальность и никуда от нее не денешься.
– Не придумывай отговорки, – усмехнулась Вика. – Тебе просто лень ее закапывать. Похоронить можно что угодно, было бы желание. Охота себя пожалеть – расслабься, пожалей, только краткосрочно. Если будешь колыхаться унылым студнем, тебя сожрут на чужом праздничном застолье. Отвлекись, поставь себе цель и при к ней на грейдере. Возьми себя в руки и умой всех. Кстати, тебе и без траура по Валере есть чем заняться. Поговори с мамой, найди подлеца-папашку, столкни его лбами с кредитором, а потом иди на новый виток. Цивилизация, равно как и жизнь, развивается по спирали. И только от тебя зависит, куда и как двигаться: карабкаться вверх или забуриться в гумус и в гумусе же прозябать. Сделай их всех, Надька! Зачем тебе мужик, который тебя не любит? Ну зачем? Ты себя убедила, что не можешь без него. Это фикция, бред. Теперь напрягись и убеди себя в обратном. Все могут, и ты сможешь. Без прошлого нет будущего, только надо из этого прошлого шагнуть вперед, а не упиваться собственной трагедией.
– А ты смогла забыть Андрея? – Надюша испытующе уставилась на замявшуюся подругу.
– Во-первых, я не привожу в пример себя, а даю советы, – не растерялась Вика. – А во-вторых, как я могу его забыть, если еще не отомстила. Я не злопамятная: растопчу и успокоюсь. Все. Утро вечера мудренее. Пошли спать, а то завтра, когда с помятыми физиономиями на работу заявимся, народ решит, что мы вместе квасили.
Наверное, Вика все говорила правильно, только советы прошли по касательной.
Рана была слишком свежа, чтобы так легко следовать чужой логике.