Муж и жена
Шрифт:
— Только одно слово, леди Ланди…
— Ни одного, — произнесла ее милость самым мягким, самым прочувствованным голосом. — С мирской точки зрения вы, возможно, и правы. Но я не могу разделять мирскую точку зрения. Мирская точка зрения глубоко ранит меня. — Леди Ланди повернулась к мальчику на побегушках и прибавила внушительно: — Ты знаешь, куда попадешь, если скажешь неправду, Джонатан?
Джонатан был ленив, Джонатан был прыщав, Джонатан был толст, но Джонатан был праведен. Он сказал, что знает, более того, он даже назвал место.
Сэр Патрик понял, что его дальнейшее вмешательство может только ухудшить дело. И он мудро решил подождать, пока истощится поток допрашиваемых, а вместе и поутихнет рвение леди Ланди. Более того, невозможно предвидеть, как повернется дело, буде
— Я только хотел задать один вопрос, леди Ланди, — не унимался сэр Патрик. — Из-за этой кутерьмы положение гостей, согласитесь, незавидно. Если бы вы предоставили дело естественному ходу вещей, все было бы прекрасно. Но в такой ситуации, пожалуй, для всех будет лучше, если я возьму на себя заботу развлекать ваших гостей. Что вы на это скажете?
— Как глава семьи? — оговорила условие леди Ланди.
— Как глава семьи.
— С благодарностью принимаю ваше предложение, — соизволила согласиться леди Ланди.
— Помилуйте, какая благодарность! — с обычной учтивостью ответил сэр Патрик.
И он вышел из комнаты, оставив Джонатана на растерзание полицейского в юбке. Они с братом, покойным сэром Томасом, выбрали на удивление разные жизненные пути и редко виделись с тех пор, как выросли из коротеньких штанишек. Оставив леди Ланди, сэр Патрик унесся мыслями к тому далекому времени, и нежность к памяти брата согрела его сердце. Он покачал головой и вздохнул «Бедняга Том, — затворив за собой дверь, подумал он. — Бедняга Том».
В холле он остановил первого попавшегося ему слугу и спросил, где Бланш. Мисс Бланш наверху, спокойна, заперлась со своей горничной. «Спокойна? — подумал сэр Патрик. — Это плохой знак. Я еще услышу о своей племяннице».
А пока в преддверье событий нужно было разыскать гостей. Безошибочное чутье привело сэра Патрика в биллиардную. Там он и нашел все общество, занятое серьезным делом — обсуждением, что же теперь делать. Сэр Патрик в мгновение ока снял с них эту заботу.
— Что вы скажете, если мы посвятим завтрашний день охоте? — обратился к гостям сэр Патрик.
Все общество — и охотники и любители со стороны глядеть на охоту — с воодушевлением согласились.
— Можно отправиться прямо отсюда, — продолжал сэр Патрик. — А можно и из охотничьей хижины. Она стоит в лесу на земле Уиндигейтса, по ту сторону вересковой пустоши. Лошадей в конюшне хватит для всех. Бессмысленно скрывать от вас, джентльмены, что в доме моей невестки случилось некое непредвиденное осложнение. Но вас оно нимало не обеспокоит. Вы остаетесь гостями леди Ланди — в доме или в охотничьей хижине. Решайте, где вам предпочтительнее провести ближайшие сутки — в поместье или в лесу?
Все общество — и пышущие здоровьем, и страдающие ломотой в костях — единодушно воскликнуло: «В лесу!»
— Прекрасно! — ответил сэр Патрик. — Сегодня вечером вы отбудете в охотничью хижину. Распоряжение насчет лошадей будет сделано. Завтра с утра начнем охоту — охотничьи угодья начинается сразу за пустошью. Если события в доме отпустят меня, я буду счастлив отправиться с вами и позабочусь о вас как самый радушный хозяин. Если же события вынудят меня остаться, приношу вам свои глубочайшие извинения. Вместо меня позаботится о ваших удобствах дворецкий леди Ланди.
Предложение было принято единогласно. Оставив гостей в биллиардной, сэр Патрик поспешил в конюшню отдать распоряжение.
Тем временем Бланш угрожающе затаилась в верхних комнатах, а леди Ланди настойчиво вела расследование внизу. От Джонатана, последнего мужского представителя домашней челяди, леди Ланди перешла к мужской половине дворовой прислуги. Начав с кучера, она копала все глубже и глубже, пока не дошла до мальчика на конюшне, то есть уперлась в грунт. Не узнав решительно ничего ни в стенах дома, ни снаружи, безрезультатно опросив всю мужскую прислугу от мала до велика, неутомимая леди Ланди взялась за женщин. Позвонила в колокольчик и пригласила в гостиную старшую кухарку Эстер Детридж.
В комнату вошла женщина,
Немолодая, спокойная, безукоризненно опрятная, в высшей степени респектабельная, седые волосы под скромной белой наколкой гладко причесаны, глубоко запавшие глаза смотрят прямо в лицо собеседнику, словом, женщина характера сильного, на который можно положиться. Но, вглядевшись, вы замечали в ней неизгладимую печать какого-то тяжкого горя, пережитого в прошлом. Печать эта скорее угадывалась, чем была заметна, во взгляде, выражавшем стоическое терпение, в безучастной манере держаться, напоминавшей безучастие смерти. Печальна была история ее жизни. Она поступила кухаркой в дом леди Ланди, когда та только что стала супругой сэра Томаса. Рекомендацию ей дал священник ее прихода. Эстер Детридж была когда-то замужем за горьким пьяницей, доставившим ей много горя. Имелись у нее некоторые изъяны В один из самых буйных приступов муж так сильно ударил ее, что у нее развилась странная нервная болезнь. Несколько дней она была без сознания, а когда очнулась, полностью потеряла дар речи. С тех пор временами на нее находило — она становилась как бы не в себе. И кроме того, Эстер Детридж всегда оговаривала одно условие — у нее должна быть своя комната. Но с другой стороны, в противовес этим минусам, она была трезвенница, безукоризненно честна во всех отношениях и готовила чуть ли не лучше всех поваров Англии. Приняв это в рассуждение, сэр Томас решил взять Эстер Детридж на испытательный срок и скоро обнаружил, что никогда в жизни принятие пищи не доставляло ему такого удовольствия. После его смерти новая кухарка осталась в услужении у вдовы. С первых дней леди Ланди невзлюбила ее. Существовало одно странное подозрение, которому сэр Томас значения не придавал; но люди, менее склонные ублажать свой желудок, не могли не ставить ей это лыко в строку. Врачи, консультирующие ее случай, обнаружили кое-какие физиологические несообразности, свидетельствующие о том, что женщина симулирует немоту по одной ей известной причине. Прибегали к разным хитростям (слышала Эстер прекрасно), пытаясь вынудить ее произнести хоть слово, но все напрасно. Расспрашивали о прошлой жизни с мужем. Она наотрез отказывалась отвечать. Иногда на нее нападал каприз, и она вдруг требовала отпустить ее на несколько дней. Если ее не отпускали, она прекращала работать. Если грозились уволить, она упрямо смотрела в пол, точно хотела сказать: «Дайте мне расчет, и я уйду». По причине всего этого леди Ланди не раз подумывала расстаться с кухаркой; но все как-то не решалась. Кухарка, в совершенстве владеющая искусством стряпать, ничего не требующая сверх обычного жалованья, экономная и бережливая, не заводящая ни с кем ссор, пьющая из крепких напитков только чай, и притом скрупулезно честная, — такой кухарке найти замену не очень легко. Смертным многое приходится терпеть на нашей грешной земле. Вот и леди Ланди терпела свою необычную кухарку. В сущности, Эстер Детридж жила в доме на грани увольнения, но покуда ее не увольняли, она получала свои выходные (справедливости ради замечу, она редко просила их) и спала всегда в отдельной комнате, запершись на ключ, где бы семейство Ланди ни жило.
Эстер Детридж медленно приблизилась к столу, за которым восседала леди Ланди. Сбоку на шнурке у нее висела грифельная доска с карандашом, чтобы писать ответы, которые не выразить жестом или движением головы. Взяв в одну руку доску, в другую карандаш, она с каменной покорностью приготовилась слушать.
Леди Ланди начала допрос согласно схеме, по которой допрашивала других слуг.
— Вам известно, что мисс Сильвестр покинула Уиндигейтс?
Кухарка кивнула.
— Вам известно время, когда она ушла?
Опять кивок. Первый утвердительный ответ за все расследование. Леди Ланди с жаром продолжала допрос.
— Вы видели ее с тех пор, как она ушла?
Кухарка кивнула в третий раз.
— Где?
Эстер Детридж, не торопясь, вывела на доске четким прямым почерком, неожиданным для женщины ее класса, следующие слова: «По дороге, ведущей на станцию. Недалеко от фермы Чью».
— Что вы делали на ферме Чью?
Эстер Детридж написала: «Покупала яйца для кухни, дышала воздухом».