Муж напрокат
Шрифт:
– Буду рада познакомиться с вашей женой, - ответила я скорее из вежливости, потому что подозревала, что вряд ли для меня наступит следующий раз. Теперь Колин не нуждался в моих услугах при ведении переговоров с Кузнецовым.
– Виктор, могу я задать тебе вопрос?
– спросил Колин, слегка подаваясь вперед. Собеседник кивнул, и мой босс слегка прищурился.
– Как думаешь, стоит связываться с Алтуфьевым и Боровским?
– Это которые из Москвы?
– с насмешкой спросил Виктор.
– «Лактоленд»?
– Да, - кивнул Колин, а Виктор в этот момент покачал головой.
– Дело, конечно, твое, только, боюсь,
– мы с Колином оба кивнули, и Виктор снова улыбнулся мне, видимо, признавая в переводчике Мастерса не только красивую куклу, но и человека с мозгами.
– Они хотят свалить из России, поэтому ищут партнеров и инвесторов, которые обеспечат дальнейшую работу загибающегося предприятия. Алтуфьев уже перевез семью на Кипр, Боровский в процессе. Не думаю, что тебе стоит с этим связываться, Колин. У тебя слишком чистая репутация, чтобы вот так бестолково ее себе испортить.
На этом разговор о мошенниках закончился коротким «Спасибо» от Колина.
Когда мы входили в ресторан, на улице шел дождь, а теперь, судя по всему, температура снизилась, потому что лить перестало, а дороги и тротуары начинали покрываться льдом. Колин взял меня под локоть, чтобы помочь дойти до машины, и пару раз я поскользнулась и едва не упала, но крепкая хватка уберегла меня. Когда же он открыл дверь автомобиля, чтобы помочь мне сесть, то буквально на пару секунд выпустил мою руку, и этого мне оказалось достаточно, чтобы поскользнуться и полететь вниз. На этот раз у меня не было опоры и шикарного мужчины, на которого я могла упасть. Так что я отвратительно некрасиво растянулась на асфальте, невероятно больно стукнувшись о тротуар и подвернув лодыжку.
Глава 21
– Вывих, - скучающим тоном заключил врач и поднял на меня взгляд от папки с записями. Он стоял над моей больничной кроватью и что-то быстро записывал в карточке.
– Покой, никаких каблуков, минимум движения. Сегодня мы вколем вам обезболивающие, и желательно остаток дня провести в кровати.
– У нас перелет.
– Это может стать проблемой. Но если рейс отменить нельзя, тогда в самолете будет немного некомфортно, особенно если эконом-класс…
– Бизнес, - перебил его Колин.
– Тогда дискомфорта будет минимум. Но как прилетите на место, желательно лечь и дать ноге отдохнуть.
– Все сделаем, - коротко ответил Колин.
– Сейчас пришлю медсестру с обезболивающим. Сэр, пойдемте со мной, подпишете документы.
Колин легонько сжал мое плечо и вышел вслед за врачом. Через пару минут появилась улыбающаяся медсестра и поставила мне укол. Как только она скрылась за шторкой, вошел Колин и помог мне встать.
– Скажи мне, Лана, ты всегда такая неуклюжая или только в моем присутствии?
Я нахмурилась и подняла на него взгляд, но Колин улыбался. Широко. Мне. Я смотрела, как завороженная, на эту улыбку и не могла поверить в то, что он так умеет. Его глаза искрились, а вокруг глаз образовались морщинки. До этого я думала, что влюбилась в него. Теперь же я была в этом уверена на сто процентов. Невозможно не влюбиться в этого мужчину, просто невозможно. Он невероятный.
– Кажется, только с тобой, - медленно произнесла я, когда язык отлип от нёба.
– То есть, прошлое падение было репетицией?
Я тупо кивала, глядя на это преображение, и не верила, что такое возможно. Он потешался надо мной, находил меня забавной! Колин. Мастерс. Самый суровый из всех мужчин, которых я когда-либо знала.
– Ты жива, Лана?
– Да…
– Идем, - произнес он, возвращая себе прежний образ. Правда, не такой суровый, как обычно, но и веселья в нем не осталось, как только он поднял меня на руки и понес из больницы.
– Лаклан, останови у какого-нибудь магазина обуви, - произнес Колин, когда мы сели в машину, и водитель кивнул.
– Зачем?
– спросила я.
– Куплю тебе обувь, в которой ты проходишь до конца зимы. Я не могу каждый раз быть рядом, чтобы спасти тебя от перелома.
– Но ты же слышал: такое происходит только рядом с тобой.
– Хочешь сказать, нам нужно реже быть вместе?
– он приподнял одну бровь, глядя на меня, а я едва могла вдохнуть от пристального взгляда. Медленно покачала головой.
– Я тоже так подумал.
Спустя несколько минут Лаклан остановился у обувного магазина. Колин поднял с пола мой бесполезный сапог на каблуке, изучил подошву и, приказав мне терпеливо ждать, вышел. Я прилипла лбом к окну и влюбленными глазами следила за тем, как он заходит в магазин. У меня были раньше обеспеченные парни, но ни один из них не делал того, что делал Колин. Я действительно бываю неуклюжая. Мама даже как-то сказала, что я не умру своей смертью, если так продолжится. В детстве я дважды ломала руку, причем одну и ту же, вывих лодыжки у меня был уже пару раз по причине любви к высоким каблукам. А если совместить эту привязанность со скользкой дорогой, то все мы знаем, чем это заканчивается.
Минут через пятнадцать Колин вернулся в машину с коробкой в руках.
– Угги, - констатировала я и улыбнулась.
– Ты серьезно думаешь, что я буду расхаживать в этом?
– кивнула на коробку, из которой он уже доставал темно-фиолетовые сапоги с бантом сзади.
– Я не думаю, знаю, - коротко ответил он.
– Поднимай ногу.
– Я в юбке.
– Ногу, Лана, - нахмурившись, сказал он.
Я вздохнула и посмотрела на этого командира, скрестив руки на груди. Он тоже шумно выдохнул и схватил меня за ноги, закидывая их на свои колени, отчего я негромко пискнула. Со здоровой он не церемонился, когда натягивал на нее сапог, а вот с больной повел себя намного нежнее. Он ласково провел пальцами по лодыжке и бережно надел мне обувь, после чего так и оставил мои ноги лежать на его коленях. Я безуспешно пыталась сопротивляться, но тяжелые ладони как будто пригвоздили мои ступни к его телу. Мне было неудобно сидеть, но Колина это, казалось, ничуть не смущало.
– Лаклан, в отель.
Машина тронулась с места и медленно влилась в поток.
– В отель? У нас же встреча через час.
– У меня встреча. Я не нуждаюсь в переводчике с английского на английский. Пока меня не будет, ты ляжешь и не будешь шевелиться. Ясно?
– Ты снял отель на пару часов?
– До утра.
– Но…
– Мы полетим завтра. Боюсь, сегодня ты не выдержишь. Рейс на сегодня был только с пересадкой, слишком большая нагрузка на твою ногу. Завтрашний — прямой.