Муж напрокат
Шрифт:
– Ты мог бы перенести меня из одного самолета в другой на руках, - ляпнула я, не подумав, а потом резко опустила взгляд.
– Прости, это было неуместно.
Колин никак не прокомментировал мои слова, только посмотрел внимательно и что-то напечатал в мобильном. Мы прибыли в отель, и, пока Колин нас регистрировал, я сидела на диванчике у ресепшена и рассматривала обстановку. Место было не из дешевых, но мне нравилось то, что в нем не было дешевого пафоса в виде золотых вензелей и искусственно созданной атмосферы дворца. Выдержанный скандинавский стиль, объединившийся с современным шиком, были его отличительными чертами.
Когда
– Я выйду на минуту, тебе нужно раздеться и нормально лечь под одеяло. Скоро, вероятнее всего, ты задремлешь и замерзнешь. К тому же, тебе будет неудобно в деловом костюме.
Как только он покинул номер, я села на кровати и стянула с себя пиджак, юбку, блузку, оставив только нижнее белье и чулки. Я доковыляла до передвижной вешалки и развесила одежду. Пиджак дважды падал, и мне приходилось каждый раз наклоняться и поднимать его с пола. Как только он занял место рядом с остальной одеждой, дверь внезапно распахнулась, и на пороге показался Колин. Мы оба застыли в оглушающей тишине, не считая тихого шороха закрываемой двери. Колин внимательно рассматривал меня с головы до пят. Мне следовало бы схватить что-нибудь с вешалки и прикрыться, но я не сделала этого. Мне было приятно чувствовать на себе его пристальный взгляд, чувствовать желание, которое волнами расходилось по комнате и вибрировало в каждом ее уголке. Мое тело зажигалось от этого взгляда и пылало, желая того, чего не должно было.
Колин медленно подошел ко мне и снова окинул взглядом. Я впервые увидела в его глазах столько жажды, пылающей внутри сдержанного Мастерса адским огнем. У меня скручивало внутренности и подрагивали пальцы. Хотелось сказать ему, что я готова на все ради того, чтобы он ко мне прикоснулся. Несколько долгих мгновений он осматривал меня, а я жадно ловила его взгляд, снова и снова убеждаясь в том, что мне не показалось. Наконец он разлепил пересохшие губы, облизнул их, глядя на мои, и произнес хриплым севшим голосом:
– Через несколько минут тебе принесут домашний костюм.
– Зачем?
– спросила шепотом.
– Потому что ты не можешь вот так разгуливать по номеру.
– Я же собралась ложиться. Под одеяло, - уточнила.
Колин кивнул. Мы оба делали вид, что ничего особенного не происходит, что Колин просто заботится обо мне в силу обстоятельств, в которых мы оказались. На деле же мы просто боялись признаться даже самим себе в том сжигающем желании, которое оба испытывали. Нас тянуло друг другу с такой силой, что, казалось, тресни сейчас пол между нами, образуй он пропасть, мы бы все равно нашли способ дотянуться друг до друга.
Колин поднял руку и медленно провел большим пальцем по моей нижней губе.
– Я не должен.
– Нет, - ответила я.
– Мы не должны.
– Не должны, - тихим шепотом.
– Это плохо, - прошептал Колин, наклоняясь ниже и сжимая пальцами мой подбородок.
– Да, - выдохнула ему в губы и с радостью встретила его поцелуй, отвечая на него пылко и неистово. Потому что все еще помнила его вкус, тосковала по нему, а еще, наверное, потому что стала беспринципной дрянью. Наверное,
Глава 22
Нас прервал стук в дверь в тот момент, когда губы были уже искусаны и пульсировали от поцелуя. Колин не позволял себе лишнего, и я чувствовала его руки только на своих бедрах, за которые он жадно притянул меня к своему телу, дав почувствовать его желание. У меня кружилась голова и колотилось сердце, взгляд был замутненный от желания.
– Ляг в постель, - скомандовал Мастерс, и я на дрожащих ногах, ковыляя, дошла до кровати и, как могла, быстро юркнула под одеяло.
Колин открыл дверь и забрал пакет. Вернулся в комнату и положил сверток на комод. Он не смотрел на меня, как будто избегал моего взгляда. Я почувствовала смущение и обиду. Мне стало стыдно, правда, нужно признать, что совсем немного, не настолько, насколько должно было быть.
– Я ухожу на встречу, вернусь через пару часов. Тебе нужно поспать, - он подошел к кровати и положил на тумбочку блистер с обезболивающим, потом достал из мини-холодильника бутылку воды, и она сразу присоединилась к таблеткам.
– Увидимся позже.
Колин развернулся, чтобы уйти, постоял пару секунд, потом снова повернулся ко мне, и у меня дыхание застряло где-то в горле. Из его взгляда не ушло желание, оно все так же ярко полыхало там, обещая продолжение. Надежда и томление внизу живота сожгли весь стыд, оставив только горстку пепла. Колин наклонился и нежно коснулся губами моего лба.
– Спи, Лана, - прошептал он мне в кожу, а потом развернулся и вышел.
Как я могла уснуть? Все мое тело вибрировало от желания, требовало близости, тянулось к Колину даже на расстоянии. Я села на кровати, выпила таблетку и сжала ладонями бутылку, рассматривая номер. Ничего особенного, стандартная комната в отеле. Бежевые тона, четкие линии, красивые картины на стенах. Но я знала, что за этот номер было заплачено немало. Мне вспомнилось, как я впервые приехала в Штаты. Из-за непогоды самолет экстренно посадили в аэропорту Потрленда, и мне пришлось провести ночь в отеле неподалеку. Там был очень похожий номер, только стоил в несколько раз дешевле. Тогда я позвонила Ксюше, чтобы рассказать об этой ситуации, и она рассмеялась, сказав, что я не могла приехать, как все нормальные люди, без приключений. Только со мной могла случиться нелетная погода в середине июля. Что ж, такова была моя удача, она постоянно проверяла мои нервы на прочность.
В некоторой степени, за двадцать два года я уже привыкла к тому, что мне ничто не дается легко. Идя на экзамен, я знаю, что мне попадется самый сложный билет. Собираясь в путешествие, я всегда готова к неожиданным поворотам на пути. Вступая в отношения, я уверена в том, что просто не будет. Вся моя жизнь - сплошные квесты, и сейчас было самое время пройти самые сложные из них. Я боролась за детей, состояла в фиктивном браке с человеком, который уже был помолвлен. Мне отказали в гражданстве, поскольку я слишком мало прожила в Штатах, и даже деньги Колина не помогли исправить ситуацию. Я знала, что если собиралась остаться жить в США, то к гражданству буду идти долгой изматывающей дорогой. Но в тот момент меня волновали только два события моей жизни: опекунство и мой брак. И я, черт возьми, понимала, что и за одно, и за второе мне предстояло бороться не на жизнь, а на смерть.