Муж напрокат
Шрифт:
Я молчала. Пока была в душе, молчала. В номере отеля, пока мы собирались, молчала. Колин брал меня за руки, останавливая хаотичные движения и что-то говорил. Он тысячу раз просил прощения, говорил, что не знал, иначе не стал бы спать со мной, потому что это нечестно по отношению к каждой из нас: ко мне и к Карен. Молчала, когда мы ехали в аэропорт, там тоже не произнесла ни звука, только качала головой на предложения Колина: воды? Кофе? Алкоголь? Мне нужно что-нибудь? Хочу ли я пересесть на более удобное место? В самолете я тоже молчала и смотрела в иллюминатор.
Я все это время пыталась понять, как относиться
Когда машина остановилась у больницы, Колин попросил водителя выйти. Как только за ним закрылась дверь, он взял в свои ладони мои ледяные руки, заставив посмотреть на него.
– Лана, скажи хоть слово.
– Я молча смотрела в ответ. Как будто онемела от своего горя. А этот эпизод моей жизни и ощущался как горе, словно у меня опять кто-то умер. Хотелось выть от тоски и рвать на себе волосы.
– Детка…
– Не называй меня так!
– выкрикнула.
Ненавижу эту «детку». Так он называет Карен, так называл меня Хантер и наверняка тоже обращается так же к Карен. Противно все это и мерзко. Я думала… я позволила себе намечтать, что между нами с Колином было нечто особенное, не такое, как у него с невестой. Словно я была специально создана для него. Казалось бы, видимых причин для таких мыслей не было, но меня это не остановило. Я так много думала о нем, что сценарий наших отношений сам сложился у меня в голове.
– Прости, - нахмурившись, произнес он. На лице Колина отражалась боль, которая была, видимо, не меньше моей. Грудную клетку снова больно сдавило. Хотелось послать все к черту, прижаться к нему и не отпускать к ней. Пускай бы сама справлялась со своими проблемами. Или привлекла Хантера. А что, если?..
– Ты уверен, что это твой ребенок?
– спросила я с надеждой.
Морщина между бровями Колина стала еще глубже. Он непонимающе посмотрел на меня. Видимо, мои мозги перестали работать еще в номере отеля, потому что я, не задумавшись о последствиях, выпалила:
– Она спит с Хантером.
– С Хантером? Но он ее…
– Актер, Колин. Он - актер, которого она наняла, чтобы тот приставал ко мне, чтобы ты подумал, будто у нас с ним отношения. Чтобы я… чтобы мы… чтобы… - я запнулась, глядя на то, как резко поменялся взгляд Колина. Он стал жестким и холодным.
– Это плохая тактика, Милана.
– Какая тактика?
– не сразу поняла я.
– Я не желаю даже думать о том, что ты способна на такую мерзость, - резко произнес он и меня осенило. Он подумал, что я это придумала после нашей ночи.
– Нет, Колин, - быстро протараторила я, хватая его за руки, которые он внезапно убрал от меня, глядя с брезгливостью.
– Нет, я говорю правду, послушай же меня! Выслушай!
Он качнул головой, бросил:
– Поезжай домой, меня ждет невеста, - и покинул машину, оставив меня задыхаться от отчаяния и рыданий, которые просто разрывали мою грудь.
Ну что за идиотка? Конечно, он бы мне не поверил. Я ведь знала это и все равно не сдержалась. Я вспомнила угрозы Карен помешать мне оформить опекунство, если
«Прости. Я соврала»
Отправила Колину сообщение, заходясь практически беззвучными рыданиями. В этот раз по дороге до дома Колина я не смотрела на город, мне было плевать, какая за окном погода и что происходит в мире. Я погрузилась в свой собственный мрак.
«Извинения приняты» - пришел ответ, и я поняла, что назад дороги нету.
Дети встретили меня радостными возгласами, а Нора нахмурилась, глядя в мое заплаканное лицо. У меня не было сил кому-то что-то объяснять или выдавливать из себя радостные улыбки. Мне хотелось закрыться в спальне и предаться своей тоске, которая разрывала мои внутренности на мелкие кусочки. Нора поскорее усадила детей смотреть мультфильмы, а я пошла в свою комнату и упала на кровать, не раздеваясь. Уткнулась носом в подушку. Плакать не хотелось. Была потребность кричать, ломать, крушить, рвать на себе волосы, а еще исчезнуть. Просто испариться, как будто меня никогда не было.
– Милая, что произошло?
– спросила Нора, присаживаясь на край кровати и поглаживая мою спину.
– Что-то с Колином? Где он?
– В больнице.
– Что?
– Карен беременна. Он с ней в больнице.
Больше сообразительной экономке ничего не нужно было объяснять, она без слов поняла и прочувствовала мою боль. Нора поглаживала меня по спине, сидя рядом молча, без единого звука, пока я не провалилась в мучительный, тяжелый сон.
Глава 26
Я бы хотела сказать, что после того дня все стало, как прежде. Не стало, к сожалению. Я проснулась на следующее утро измотанная и уставшая, как будто не спала, а разгружала вагоны всю ночь. Нога адски болела, как и голова, которую я не могла поднять с подушки. В квартире была тишина и это настораживало. Я медленно поднялась и, превозмогая боль, приняла душ и почистила зубы. Допрыгала до кухни, потому что ставать на больную ногу не могла. Нора повернулась от дивана в гостиной, на котором взбивала подушки, и вопросительно посмотрела на меня. Потом бросила свое занятие и поспешила ко мне, подхватила под локоть и помогла доковылять до стула.
– Зачем ты встала? Колин сказал, что ты не идешь на работу и передал, чтобы ты лежала весь день.
– Я хочу чай, - произнесла хриплым голосом.
– Я бы тебе принесла, - раздраженно произнесла Нора и начала хлопотать у стола в кухне, готовя для меня напиток. Когда поставила передо мной ромашковый чай и тосты с медом, Нора присела напротив и посмотрела на меня с сожалением.
– Как ты?
– Нога болит.
– Я не про ногу.
– В грудной клетке сильно заныло, напоминая о том дне, когда еще одна моя надежда была с грохотом разбита на мелкие осколки. Я покачала головой, а Нора наклонилась ниже и заговорила тише: - Он приехал ночью. Я осталась, чтобы присмотреть за детьми, потому что ты крепко спала после обезболивающих.
– Я благодарно улыбнулась ей.
– Колин был уставшим и измотанным, еле ноги волочил по коридору, но все же остановился у твоей спальни и заглянул внутрь.