Мужчины свои и чужие

Келли Кэти

– Он поговаривает о том, чтобы несколько недель по­жить у брата.

– Черт возьми! – воскликнула пораженная Эмма.

– Вот и я это сегодня повторяю целый день, – заметила Кирстен, поднимаясь и выходя из комнаты.

Эмма пошла за ней на кухню.

– А где отец? – спросила она.

– Он поехал к тетке – там у нее что-то случилось. Наде­юсь, скоро вернется. Ужасно есть хочется.

Она заглянула в духовку с таким беспомощным видом, будто перед ней панель управления космическим кораблем.

– Тебе в кухне делать нечего,

Кирстен. – Эмма провери­ла мясо, выяснила, что оно почти готово, уменьшила темпе­ратуру в духовке и принялась за овощи.

– Придется подучиться. Патрик заявил, что не собирает­ся обеспечивать мне жизнь, к которой я привыкла, и что мне надо устроиться на работу. Прости, он сказал «чертову работу».

– Что же ты натворила, Кирстен?

Кирстен несколько раз моргнула и пожала плечами:

– Переспала кое с кем.

– Вот как? Ты его любишь? – осторожно спросила Эмма.

– Да нет… Просто мне в какой-то момент стало скучно, так что это было ошибкой. Хотя не совсем, он очень хорош в койке, – задумчиво добавила она.

– Ах ты, глупая корова! – Эмма пришла в ярость. – Как ты можешь так поступать с Патриком?! Ведь он такой довер­чивый!

Кирстен снова пожала плечами.

– То, о чем люди не знают, им не вредит. И вообще, что ты в этом понимаешь? – с сарказмом добавила она. – Ты же у нас идеал, черт побери! Если у тебя никогда не возника­ло желания сходить на сторону, это не значит, что и осталь­ной мир думает так же.

– Я вовсе не идеал! – закричала Эмма. – Я расстро­илась, потому что мне нравится Патрик и потому что тебе на того парня наплевать. Если бы ты его любила, я еще могла бы тебя понять, но ведь ты не любишь. Просто трахнулась спьяну. Тебе ведь на всех плевать, Кирстен, верно?

Эмма не могла сдержать себя. Все недовольство, которое копилось с тех пор, как Кирстен отказалась обсуждать состо­яние их матери, вылилось наружу. Вместе им легче было бы справиться – по крайней мере, поговорить с отцом. Но без Кирстен Эмма боялась сделать первый шаг.

– Ты эгоистка, каких мало! Только себя любишь! – кри­чала она.

– А ты считаешь себя альтруисткой только потому, что позволяешь вытирать об себя ноги? – огрызнулась сестра.

– Не хочу мешать финальному матчу тяжеловесов, но мне кажется, одна из вас должна пойти и привести мать в дом, – сказал Пит, осторожно заглядывая в кухню.

– А что она делает? – спросила Эмма, забыв про ссору. Пит поморщился.

– Прислушайся, – сказал он.

И сестры услышали, как мать кричит:

– Убирайтесь отсюда, ублюдки! Убирайтесь!

– Господи… – пробормотала пораженная Кирстен.

– Я попробовал завести ее в дом, но она сопротивляет­ся, – сказал Пит.

Они кинулись в садик, где у калитки стояла Анна-Мари и потрясала кулаками в сторону ошарашенных прохожих.

– Убирайтесь отсюда! – кричала она.

– Господи, не могу на это смотреть! – воскликнула Кирстен и быстро скрылась в доме. Пит взял жену за

руку, и они вдвоем подошли к Анне-Мари.

– Пойдем в дом, мама, – мягко попросила Эмма. – Чайку попьем, хорошо?

Весь последний месяц Ханна придумывала, что она ска­жет Дэвиду.

Я увольняюсь, потому что беременна, так что спасибо большое, но твое щедрое предложение насчет работы в Уиклоу я принять не могу. Спасибо за то, что верил в меня и дал мне возможность сделать карьеру.

Как бы она это ни сказала, звучало ужасно. Бездушно и неблагодарно.

Ханна уже привыкла к мысли о беременности и даже тай­ком радовалась. Она начала читать специальные книги, сле­дить за приемом кальция и есть только полезную пищу. Фе­ликс, хотя и радовался будущему ребенку, старался заставить ее выпить бокал вина в ночном клубе и не понимал, почему она не разрешает ему курить рядом с ней. Но неприятнее всего было говорить посторонним о том, что она неожиданно забеременела.

Мать ее пришла в восторг от этой новости, однако им еще предстоял визит в Коннемару, где бедный Феликс попа­дет в лапы ее отца.

– Отец будет очень рад, – уверяла ее Анна Кэмпбелл по телефону. – Он обожает детей.

Феликс хотел пожениться до того, как они начнут ездить по разным родственникам, и Ханна была склонна с ним согласиться. Она знала, что Анна Кэмпбелл не слишком огор­чится, если узнает о свадьбе слишком поздно, но ей хотелось познакомиться с семьей Феликса заранее, и она не понима­ла, почему он постоянно уходит от ответа на этот вопрос. Впрочем, для нее это было не слишком важно, и она не хоте­ла ему надоедать. Прежде всего Ханне следовало обо всем сказать своему боссу. Странно? но ей безумно не хотелось этого делать.

Она выбрала вечер пятницы, чтобы можно было сразу уехать и не смотреть весь день на разочарованное лицо Дэвида.

– Я могу с тобой поговорить пару минут? – спросила она в половине шестого.

– Конечно. Заходи через пять минут, – ответил он. Когда она вошла, он говорил по телефону. Ханна стояла, чувствуя себя школьницей, которая второй раз за месяц ссы­лается на месячные, чтобы избежать спортивных занятий. Дэвид улыбнулся ей и жестом предложил сесть. «Черт возь­ми, – с горечью подумала она, садясь, – почему я ощущаю себя виноватой? Я беременна и собираюсь выйти замуж. Что в этом плохого? Абсолютно ничего!»

Как только Дэвид положил трубку, Ханна поспешно за­говорила:

– Дэвид, я беременна. Мы с Феликсом женимся и пере­езжаем в Лондон.

– Вот как? – отозвался он.

Ханна ожидала большего. Неизвестно, чего именно, но все же…

– Выходит, я не смогу работать в Уиклоу, хотя я безумно благодарна тебе за предложение, – снова заторопилась она, стремясь поскорее покинуть кабинет.

– Очень жаль, – наконец произнес Дэвид, не глядя на нее. – Нам будет тебя не хватать. У меня насчет тебя были гигантские планы. Ты очень подходишь для такой работы.