Мужчины свои и чужие

Келли Кэти

Лиони, Хью и Стивен хотели посмотреть новый фильм про Бонда, но Джейн пожелала увидеть последнюю сенса­цию – черно-белый мрачный фильм о подростках, вовле­ченных в торговлю наркотиками. Лиони скорее согласилась бы подстричь свою лужайку ножницами, чем смотреть такой фильм. Но, как ей пришлось вскоре убедиться, Джейн умела настоять на своем.

По крайней мере, у них было о чем поговорить, когда они потом ели пиццу в «Темпл-бар». Стивен весело болтал с Джейн о фильме. Оказалось, он ей не понравился, хотя именно она заставила всех его смотреть. У Лиони чесались руки – так

и хотелось закатить маленькой мерзавке увесис­тую пощечину.

Через час выяснилось, что Джейн намеревается переси­деть Лиони, поэтому ей ничего не оставалось, как сообщить, что она едет домой.

– Я провожу тебя до машины, – предложил Хью, и она с благодарностью взглянула на него. Наконец-то можно изба­виться от этой ужасной Джейн.

– Пап, – детским голосом сказала Джейн, – я могу по­просить тебя об одолжении?

– Конечно, радость моя, – с готовностью ответил он.

– Можно мне воспользоваться твоей кредитной карточ­кой, чтобы зарезервировать себе путевку на каникулы? На моей перебор, а если я не сделаю это до Понедельника, то по­теряю место, – заявила она.

Правая рука Лиони сама собой сжалась в кулак. Хью взлохматил волосы Джейн.

– Разумеется, тебе и просить не надо, крошка. Первые пять минут Хью и Лиони шли молча. На Нассау-стрит Хью взял ее за руку.

– Ну, – осторожно спросил он, – как, по-твоему, все прошло?

– Было бы лучше, если бы ты рассказал Джейн обо мне, – призналась Лиони. – Нелегко знакомиться с челове­ком, который считает, то ты всего лишь коллега отца. Я-то думала, мы встречаемся, но тебя послушать, так мы старые знакомые, между которыми чисто платонические отноше­ния.

– Прости. Мне сложно, сама понимаешь. Джейн такая чувствительная.

«Примерно такая же чувствительная, как носорог», – мрачно подумала Лиони.

– Конечно, надо было ей сказать. Ты прости меня, Лио­ни. – Он сжал ее пальцы. – Боюсь, я из тех отцов, кто не может ни в чем отказать своим детям. Джейн привыкла, что я ее обожаю.

– И разрешаешь ей свободно пользоваться твоей кредит­ной карточкой, – заметила Лиони. – Вероятно, она не умеет тратить деньги, если при ее великолепной работе ей прихо­дится просить деньги у тебя.

Лиони тут же пожалела о сказанном. Никогда нельзя критиковать чьих-то любимых чад. Это закон. Ей хотелось дать себе пинка.

– Прости, – пробормотала она. – Это я зря сказала.

– Я думал, что ты как раз сумеешь понять, – обиженно признался Хью. – Ведь дети – они затем и есть, чтобы их кормить и баловать.

Лиони кивнула. Она была с ним согласна. Но ведь Джейн далеко не ребенок. Она вполне взрослая – и хитрая притом, а Хью только портит ее, не замечая этого.

– Я знаю, ты их обожаешь, и мне следовало молчать, – еще раз извинилась Лиони. – Наверное, я немного расстро­ена, потому что явно не понравилась Джейн.

– Глупенькая, – ласково возразил Хью. – Она тебя по­любит, когда узнает получше. Со временем.

Лиони показалось, что где-то она это уже слышала.

– Ну, как все прошло? – спросила Ханна, позвонив на следующий день.

– Собираюсь написать книгу, назову ее «Встречи с раз­веденными мужчинами», – объявила

Лиони. – И самая длинная глава будет посвящена отношениям с ужасными, самовлюбленными детьми, которые полагают, что ты гоня­ешься за их папашей из-за денег, и не делают себе труда скрывать, что они тебя ненавидят.

– Ты хочешь сказать, что не гоняешься за его деньгами? – попыталась пошутить Ханна.

– У Хью меньше денег, чем у меня, – заметила Лиони, не увидев в замечании Ханны ничего смешного. – И теперь я знаю, в чем дело. Он все отдает Джейн, хотя неясно, поче­му. Ведь у нее отличная работа. У нее хватило нахальства по­просить у него кредитную карточку, чтобы заплатить за ка­никулы!

– Значит, все плохо? – осторожно спросила Ханна.

– Сын у него ужасно милый и отнесся ко мне хорошо. Но эта дочка, Джейн… – Лиони помолчала. – Она дико рев­нует. Как будто он не может любить ее и меня одновременно.

– Может быть, она боится, что больше не получит денег, – предположила практичная Ханна.

– Еще хуже. Даже неприятно. Она от него без ума, как маленький ребенок. И считает его своей собственностью.

– Дочери и отцы! – вздохнула Ханна. – Кто-то даже на­писал песню о сердце, принадлежащем папочке.

– Не знаю ни одной взрослой женщины, чье сердце при­надлежало бы отцу, – обиделась Лиони. – Твое не принад­лежит, и Эммино тоже. Мел и Эбби любят Рея, но они же не вошли в штопор, когда он женился на Флисс.

– Так они у тебя уравновешенные дети.

– Хью тоже уравновешенный, – возразила Лиони. – Непонятно, почему у него такая дочь.

– А как насчет бывшей жены?

– Вроде нормальная женщина. Они поддерживают отно­шения и, насколько мне известно, разрыв был вполне мир­ным.

– Да будет тебе! – не согласилась Ханна. – Ни один раз­рыв не бывает мирным. Эти два слова просто не сочетаются. Как ты думаешь, а вдруг мамочка учит дочку ненавидеть любую женщину, которая будет претендовать на ее место?

Лиони мрачно рассмеялась:

– Думается, Джейн нечему учить. Она сама кого хочет обучит. Та еще змея. Хью просто прелесть, но мне подумать страшно, что придется иметь дело с этой стервой до конца жизни.

– Хью считает, что ты замечательная, – утешила ее Ханна. – Это самое главное. А с Джейн все обойдется, вот увидишь.

Лиони нравился дом Хью. Он был построен всего три года назад и еще выглядел новым. Внутри он весь был уве­шан старыми афишами фильмов, которые Хью собирал.

Было там также много разных вещей, случайно привлекших взгляд Хью-коллекционера, вроде старого граммофона и ог­ромной мраморной шахматной доски с фигурами в виде тро­пических зверей. Единственное, что не нравилось Лиони в этом доме, так это фотографии Джейн, развешенные повсю­ду. Каминная доска была настоящим храмом в ее честь. Целых семь фотографий, на которых она выглядела надутой и злой. И только две фотографии Стивена. Лиони очень на­деялась, что парня это не трогает. Хотя вряд ли кому-нибудь удастся остаться равнодушным к тому, что твой отец явно предпочитает твою сестру или твоего брата. Лиони очень на­деялась, что ей удается не выделять никого из своих детей.